На одной стене висели
маски волка и газели,
маски трагика, шута,
ус китовый, рог скота,
африканские личины,
долговязы и черны;
фотография Мазины,
фотография жены,
фотография Маньяни,
фотография Бардо,
куцый профиль Мастроянни,
жан Габен и Жан Кокто,
разноглазый Модильяни,
пышнотелый Ренуар,
порыжелый тульский пряник
и блестящий самовар.
И сказала мне Мазина:
«Нехорошая стена!
Вместе с скотской образиной
я весь век висеть должна!»
И сказала мне Маньяни,
поглядев на Модильяни:
«Я с Кокто неходовым
не общалась и с живым!»
И тогда сказал Марчелло:
«До других мне нету дела,
сам себе личина я!
А теперь аривидерчи,
и buon giorno, и т.д."
А Габен ссутулил плечи,
стал похож он на медведя,
И по пояс обнажилась
чёрно-белая Бриджит.
Хватит! Голос мой дрожит.