В тысяча восемьсот семьдесят втором году.
Среди вершин. В успенской церкви.
Кеке и Бессо под дудуки,
Открыли уз семейных дверца.
Младой стоит карачодели.
За поясом блестит клинок.
Невеста в платье снежно-белом.
Начало будущих дорог.
Попытка первая, вторая.
Несчастье. Михаил, Георгий…
Рождение и смерть. До края…
Дно осушал крепленого от горя.
Уж от вина тряслися руки.
Сапожным отбивая молотком.
Однако, чудо. Выстояв проклятий муки.
Услышано. На крыльях. Мальчик был ниспослан в дом.
Шестого декабря. В ночь. Семьдесят восьмого.
В деревне Гори, вдруг, младенческий раздался голос.
Семнадцатого. В той же. Молодого
Крестили именем святого, Йозеб.
Семья, однако, покатилася по склону.
Бессарион, не зрея счастья Кетеван,
Ходил, хмельного почитая бога,
Лечить рубцы на сердце, в ночь, по кабакам.
А Йозеб, лучший ученик,
В Тифлис, чтоб стать семинаристом.
Молясь и чтя ветхозаветный стих.
Тайком увлекся все ж Марксизмом.
А между тем, листая мировое читиво.
Гюго, Толстого. Сам творил куплеты.
Под псевдонимом, оживив вершины
Родных высот. Иберии служив поэтом.
Но кровь бурлило в сердце буйно.
Свое предназначенье, разгоняя ввысь.
Соссо, украдкой, проникая в тайны,
Во смысл веры в коммунизм.
А далее. Разбой. Востанья.
То поднимая Ротшильда рабочий класс.
Вперед, не ведая преград. И наказаньем,
Был сосланным в Сибирь, умерить молодой экстаз.
Он стал подпольным революционером.
Скрываясь, Растворяясь. Вновь.
Вершил поступки, разносившиеся эхом.
К свободе, либо к подчинению, его кипела кровь?
После прочтения Simon Sebag Montefiore "Der junge Stalin"