Глава I
Месть. Начало.
Эта женщина не знала
Что в Историю войдёт.
Как все женщины мечтала,
О любви, когда придёт.
Чтобы муж был сильный, добрый.
Дети радовали глаз.
Но пришёл и к ней час скорбный,
Вспоминала много раз.
Верность Ольгу не пугала,
Стала вскоре образец.
Все соблазны отвергала
И печальный был конец.
Коренная псковитянка,
Это «Выбутская весь».
В детстве – скромная крестьянка.
Правда, кем гордиться есть.
Избор был отец законный,
Гостомысла пятый сын.
Легендарный князь волхонный,
Грозным воином он слыл.
Рюрик внук ему бесспорный,
Хоть сам дед и славянин.
По-отцу варяг он полный,
А, что князь, не он один.
Избор звал её с рождения
По-славянски – Прекраса.
Жили скромно, без стеснения,
Но случились чудеса.
Правнук деда Гостомысла,
По варяжской ветке он.
Игорь, точно не без смысла,
Взял Прекрасу, как в полон.
Чувства были обоюдны,
Значит свадьба, раз любовь.
Далеко не безрассудны
Их желания были вновь.
Пировать когда устали,
В Киев вся вернулась знать.
А Прекрасу Helga стали
На манер варяжский звать.
Там же Helga Ольгой стала,
Это имя прижилось.
Когда Игоря не стало,
Всё внутри оборвалось.
То хандра, то приступ злости,
На весь мир бы не смотреть.
Всю ломало, ныли кости,
Так хотелось умереть …
Месяц целый, может дольше
Продолжался этот ад.
Время лечит и не больше,
Но не крутит жизнь назад.
Всё кончается когда-то
И она пришла в себя.
Время было виновато,
Что вся жизнь пройдёт скорбя.
Объявила Святослава
Князем киевским навек.
Пока молод, был без права
Управлять, давать совет.
Ольга стала регент князя.
Ей подвластна, стала Русь!
Воссоздала снова связи,
Чтоб услышать вновь: «Клянусь!»
В Искорестене в то время
Собран был большой совет.
Князя нет, осталось семя
Игорь в возрасте трёх лет.
Воевать, пока там смута!
Ольга регент, свиты нет.
Сейчас каждая минута
Дорога, как звон монет.
Вошёл Мал, опять с ухмылкой:
- «А зачем нам воевать?
Да, с моей натурой пылкой
Я их так смогу прибрать».
Знать древлян оторопела:
- «Он юродствует, никак?
Кровь засохнуть не успела …
Точно! Тронулся вожак».
- «Мал, ты как? Вполне здоровый?
Может, чем я помогу?» -
Друг его спросил, бедовый:
- «Говорю, значит могу!
Предлагай, как с Русью дальше
Не с руки нам воевать». –
Снова шум: «Чем думал раньше?
Надо было убивать?»
- «Не томи, Мал, ради Бога!
Кровь Перун нам не простит,
Всех нас ждёт его тренога,
Гнев его уже стучит».
- «Я скажу, вы рассудите …
Ольга, кто она теперь?
Да, вдова. Ответ ищите,
Кто откроет к сердцу дверь?
Молодцы, что догадались.
Скоро будет муж другой
Это мне права достались
Вновь назвать её женой.
Я, женюсь на Ольге снова!
Чем, скажите, не жених?
Так-то вот, а жизнь сурова,
Всё, что было, только штрих».
Снова шум, теперь весёлый,
Все поняли Мала план.
Случай был такой особый,
Затмил разум, как дурман.
Всем казалось, что возможно
Взять всю Киевскую Русь.
И при том совсем не сложно …
Мал сказал тогда: «Берусь!»
Размечтались все, кто были,
Как при этом заживут.
Всё обидное забыли
И столица будет тут.
- «Киев мы обложим данью» -
Так решил большой совет:
- «Не позволим больше бранью
Поливать весь белый свет».
Мал вмешался в эти споры:
- «В Киев едет наш гонец».
- «А, зачем? Для них мы воры!»
- «Сваты едут, наконец».
Согласились все буквально,
Ольгу надо в сети брать.
Это ж просто гениально
Через брак страну прибрать.
Сватов долго выбирали,
Надо, чтоб был именит.
В делегацию послали,
Тех, кто больше знаменит.
Мал составом был довольный,
И с гонцом поговорил.
Разговор не вёл, чтоб вольный,
Чересчур не ел, не пил.
Ольга так и не решила,
Как с древлянами ей быть.
Дать советы разрешила,
Не дала всё вдруг забыть.
Боль терзала постоянно,
Всё внутри, снаружи нет.
И пришла она нежданно
Весть, в которой был ответ.
Проходили дни за днями …
И однажды: … «К нам гонец!
Говорить желает с нами.
С виду вроде не купец»,
Свенельд был прощён княгиней,
Попросился посмотреть.
Ольга стала, как богиней,
За неё мог умереть.
У гонца повадки грубы,
Свенельд гада в нём узнал.
Прохрипел ему сквозь зубы:
- «Ты зачем к нам прискакал?
Смерти ищешь? Непохоже.
Или что-то здесь забыл?
По твоей нахальной роже
Вижу, что не зря прибыл.
И с каким бы наслаждением
В гроб вогнал тебя сейчас.
Я к княгине с уважением,
Потерплю, … не ровён час …»
- «Мне нужна княгиня Ольга».
- «А, она нужна нам всем».
- «Свенельд, ты холуй и только …»
- «Извини, но не совсем.
Нужно что? Скажи мне внятно».
- «Я могу лишь передать,
Со мной надо деликатно,
Я пришёл не воевать».
Свенельд доложил княгине:
- «Эту мразь я бы убил!»
- «Подождём, не время ныне.
Что сказал этот дебил».
- «Говорит, что поручение
Может устно лишь сказать.
И ответ по назначению
Он обязан передать».
- «Хорошо, не беспокойся». –
Ольга вышла на крыльцо:
- «Мы гонцов не бьём, не бойся,
Так замолви нам словцо».
- «Делегацию большую
Очень просим вас принять.
Как гонец, секрет ношу я
И прошу меня понять.
Лишь одно могу сказать я
С миром мы, идём дружить.
Мы не будем больше братья,
Тем не менее, надо жить.
Если вы со мной согласны,
Всё узнаете потом.
Вы действительно прекрасны!
Я, простите, не о том».
Ольга только ухмыльнулась,
Во дворец ушла опять.
Через час назад вернулась:
- «Не могу тебя понять …
Сколько едет к нам народу?»
- «Где-то тридцать человек».
- «А какого племя, роду?»
- «Наша знать, авторитет».
- «Хорошо, мне интересно,
Что задумал, этот Мал.
Враг он нам и мне известно,
Что подлец он и нахал.
Так своим и передайте,
Приезжайте, мы вас ждём.
А обманешь, так и знайте
Мы везде вас всех найдём».
А гонца всё ж отпустили,
Свенельд даже как-то сник.
И в дружине загрустили,
Словно всё зашло в тупик.
Стали ждать, прошла неделя,
А известий нет и нет…
Может просто пустомеля
Был гонец и весь секрет?
Знать древлянская на сходке,
Выслушав гонца отчёт.
Не сочла свой ход находке,
Есть у Ольги и свой счёт.
Мал же, мыслил по-другому:
- «Надо ехать, раз нас ждёт
Сватать будем по-иному.
Куда денется, … пойдёт.
Сбор подарков начинайте.
Снаряжайте караван.
Слёз при этом не пускайте,
Это будет наш капкан».
- «Свенельд стал у них там главный»
Вновь гонец всем сообщил:
- «И с княгиней он, как равный,
Список долга приобщил».
- «Эти Свенельда угрозы» -
Мал съехидничал опять:
- «Как шипы увядшей розы.
На кого решил влиять?
Он со мной не рассчитался
За доспехи и за дом.
Здесь он явно просчитался,
Пусть меня боится он».
Ольга стала волноваться …
С ней решили поиграть?
Как с княгиней не считаться
И туфту срамную гнать?
Но однажды доложили,
Что идёт к нам караван.
Много средств в него вложили,
Словно собственник султан.
Киевляне, словно дети,
Тут же кинулись встречать.
Словно все наряды эти
Не могли не замечать.
Всюду визг, восторги, крики …
Удалось создать эффект.
Гости тоже не безлики,
Источали как бы свет.
- «С чем пожаловали, гости?» -
Ольга вышла их встречать:
- «Вижу я пришли без злости,
Так с чего тогда начать?»
- «У нас миссия другая
И у нас другая весть.
Будь же, Ольга дорогая,
Нашей суженой, как есть».
- «Замуж вы меня зовёте?
Не ослышалась я, чай.
И с собою увезёте,
Там убьёте невзначай?»
- «Как вообще такие мысли
Ольга, к вам смогли прийти?
Для убийства, нужно если,
Другой способ не найти?»
- «Рассуждаете резонно.
Ну, так кто же мой жених?
Если это всё законно,
Может быть один из них?»
Ольга пальцем указала
На разряженную знать.
Кой-кого из них узнала …
- «Кто решился в жёны взять?»
Тот, кого она узнала,
Вдруг сказал: «Я вас узнал.
Но судьба не так сказала,
В жёны взять решился Мал».
Ольга чуть оторопела,
Это был, как гром, удар.
Быстро справиться сумела
И вернулся речи дар.
_ «Если это просто шутка,
Я могу её принять.
Пусть весёлая минутка
Постаралась нас обнять.
Если всё это серьёзно,
Сразу я не дам ответ.
Для меня это курьёзно,
Так что нужен мне совет.
Потому я предлагаю
За Днепром пока пожить.
Лагерь там хороший, знаю.
Так, что можно не тужить.
Гости возражать не стали,
Левый берег уже ждал.
В ряд шатры, как строй, стояли
Словно кто команду дал.
Ольга всех к себе собрала,
Свенельд тут же предложил:
- «Нам их Бог, судьба послала,
Мал такое заслужил».
- «Как вы мыслите расправу?» -
Ольга вдруг спросила вслух:
- «Мала нет, прислал ораву,
Выбор наш один из двух.
Этих отпускать не надо,
Навсегда им место здесь.
Свенельд-друг, я очень рада,
Мала клан возьмём тут весь».
- «Предлагаю сделать тихо». -
Свенельд чуть глаза прикрыл:
- «Это просьба, а не прихоть,
Чтобы рот кто не открыл.
Не в лесу, да и не в поле …
Порешить их надо здесь.
Хоронить нельзя тем более,
Фокус в этом будет весь.
Остальное предлагаю
Всем отдельно рассказать.
Кто что делать будет, знаю
Так что всё могу сказать».
Ночью Ольга приказала,
Так смел Свенельд, предложить,
Вырыть яму и сказала:
- «Здесь все будут мне служить».
Глубиной четыре метра
У крыльца перед дворцом.
Где каштаны и нет ветра,
Сад, посаженный отцом.
Где павлины отдыхают,
Распустив свои хвосты.
Птички разные порхают,
А вокруг дворца кусты.
Вырыв яму, всё закрыли
Ивой тонкой и листом.
Да, ковром всё застелили
И закончили на том.
Остальную процедуру
На себя всю Свенельд взял.
Под славянскую культуру,
Роль свидетеля принял.
Рано утром , на рассвете
С алой лентой через грудь,
По сложившейся примете,
Взял щенка с собой и в путь.
С ним два крепких ратобора,
Без оружия, а так.
Свенельд знал из разговора,
Что не нужен им тот брак.
Это гибель государства
И наследника убьют
Мал – исчадие коварства,
И на Русь они плюют.
На Днепре ладья их ждала
И толпа, как не у дел.
Хоть и утро, ожидала …
Свенельд всё предусмотрел.
Подошёл к воде поближе,
Чтоб увидели, кто он.
Левый берег всё же ниже.
Видеть ленту есть резон.
Гости, как не странно, ждали.
Ленту только увидав,
Крик приветствия издали,
Знак согласия признав.
- «Ждём вас сваты дорогие,
Стол с утра уже накрыт.
Во дворце права другие,
Для непьющих он закрыт».
Шутка всех развеселила,
Собрались в один момент.
Смех, удача их пьянила
Хоть и разный контингент.
Три ладьи гостям подали,
В каждой десять человек.
Свенельд плыл немного сзади,
С ним щенок, как оберег.
Пока Днепр переплывали,
Кто-то их гостей запел.
Остальные подпевали,
Жаль, закончить не успел.
Наконец и берег правый.
Только стали выходить,
Подошёл к ним парень бравый:
- «Не по чину вам ходить».
Взяв все три ладьи на плечи,
А затем на головах
Понесли их, нет и речи,
Что в глазах гостей был страх.
Все сидели тихо, важно.
Под дыханье ветерка.
Хоть и было утром влажно,
Слышен был лишь хруст песка.
Молча делались поклоны,
Кто-то на колени встал.
Так написаны каноны,
Хоть никто их не читал.
Всё торжественно и чинно,
Словно божество несут.
Гости смотрятся картинно,
Впечатление, что уснут.
Подошли к дворцу и встали.
На крыльце их Ольга ждёт:
- «Вы сидеть, поди, устали,
К вам покой уже идёт».
Лишь платком она взмахнула,
Ладьи полетели вниз.
Ольга, вроде как вздохнула …
Это месть, а не каприз.
Дело сделано мгновенно,
Вмиг над ямой вырос холм.
Разровняли постепенно,
Заросло травой и мхом.
Глава II
Месть. Продолжение.
Стали думать, что же дальше,
Скоро их начнут искать.
Свенельд повторял, как раньше:
- «Раз я начал – мне решать.
Мал, вот главная задача,
Он не должен больше жить.
Только так и не иначе
И готов всё завершить».
- «У тебя есть предложения?»
- «У меня есть мысли вслух.
Необычны, есть сомнения,
И возможно режут слух.
Там конечно ждут итоги
Сватовства и прочих дел.
Мал в родстве своём у многих,
Так что это всё задел.
А, поэтому прошу я
К ним меня и отрядить.
Я смогу, всю банду зная,
Их, возможно, убедить».
- «Почему сказал, возможно?
Ты считаешь это риск?
Если так, то мне тревожно,
Это просто жалкий визг».
Свенельд только улыбнулся:
- «У меня отличный план!»
Тотчас вздрогнул и замкнулся,
Знают все, уже не план.
Стали собирать в дорогу:
- «Я б ещё Асмунда взял,
Он боярин, в их берлогу
Он пойдёт, меня понял».
- «Хорошо, Асмунд надёжный,
Игорь брал с собой, ценил.
Он сын Севера, таёжный,
Как наместника любил.
Так что он сослужит службу,
Игорь будет отомщён.
Верь в его мужскую дружбу,
Малом также возмущён».
Лошадей не выбирали,
Сразу взяли степняков.
Потому что точно знали,
Не подводят земляков.
Только выехать хотели,
Ольга вышла: «Есть сюрприз!»
На друг друга посмотрели …
- «Говори – досрочный приз?»
- «Сколько в ладьях сватов было?»
- «Вроде тридцать, … не считал».
- «Двадцать девять их приплыло,
А один из них отстал».
- «Что? Выходит всё напрасно?
Нас там тёпленькими ждут?
Да-а-а! Приём устроят классно.
С наслаждением сожгут.
Как же я так промахнулся?
Как смог это допустить …».
Асмунд только усмехнулся:
- «Будем думать, как нм быть».
- «Думать не о чём не надо.
Говорила про сюрприз?
Он у нас, он с вами рядом …».
- «Это, как судьбы каприз!»
- «Никого искать не нужно,
Парень сам приехал к нам.
Вникнуть в суть довольно сложно,
Он всё сам расскажет вам».
- «Это Мал, его проделки».
Свенельд с лошади вдруг слез.
- «Сватовство не посиделки,
Вряд ли Мал, к нам так полез».
Вышел парень, внешне видный.
Белокурый, чист лицом.
Голос бархатный, солидный.
Северянин был отцом.
- «Как зовут тебя, скажи-ка».
Свенельд к парню подошёл:
- «Вот какая закавыка,
Как ты нас вот здесь нашёл?
Мал отправил, как бы гостя?
Ну, скажи, какой ты сват?
Молод дюже, мало злости …
Может Мал родной твой брат?»
Парень даже не смутился
И не стал увещевать.
Но в лице вдруг изменился:
- «Не прошу меня прощать!
Витслав, так меня назвали.
Был купцом, а сам варяг.
Стать шпионом мог едва ли,
Сдал бы вам их всех подряд.
С Игорем знаком был лично,
Даже в Helgu был влюблён.
Знал, что это не прилично …
Молодой, был опьянён.
Когда Игоря убили,
Я свидетель, всё видал.
Так по-зверски осквернили …
Вот тогда я слово дал.
Извести всю эту банду.
Дед так мыслил, князем был.
На галеры, жрать баланду
Или сразу всех в распыл.
И прошу, поедем вместе.
Сообщу, что сваты ждут.
Ольге рады, как невесте,
За Днепром они живут».
Ольга, вроде как случайно
Подсказала: «Витслав прав.
Для него может печально,
Он прекрасно знал их нрав.
Сам решил свести с ним счёты
Нас тогда вообще не знал.
Так что наши недочёты
Он убрать не опоздал».
Асмунд руку подал первый:
- «Сразу видно, парень свой».
Ольга тут же: «Вывод верный.
Вижу, вижу, … не чужой».
Свенельд, хоть и осторожно
Руку подал, но сказал:
- «Нам тебя, вполне возможно,
Раз не Мал, то Бог послал».
Все вдруг громко рассмеялись,
Ольга громче всех, до слёз.
Снявши стресс, как бы размялись
И задумались всерьёз.
Так поездку отложили,
Обсуждали целый день.
Ольге после доложили:
- «Было всё, как набекрень»,
Ольга выслушала молча:
- «А теперь всем добрый путь!
Встретит вас порода волчья,
Но обратно не свернуть»,
Сутки целые скакали,
Кони выбились из сил.
У реки заночевали …
Витслав Свенельда спросил:
- «Мы дежурить будем ночью?
Здесь засада может быть.
Игорь здесь пленён был, точно.
Не могу это забыть».
А смотрел он точно в воду,
Их отряд древлянский ждал.
Несмотря на непогоду,
Малу как бы угождал.
Трое суток просидели
Без костра и под дождём.
Ольгу встретить им велели,
Чтоб без глупости, живьём.
Изумились неподдельно
Увидав, кто к ним пришёл.
Это просто запредельно:
- «Витслав! Ты с ума сошёл?»
Крикнул старший из засады:
- «Ну-ка, мальчики, стоять!
Витслав, вижу вы не рады?»
- «Я готов вас всех обнять».
- «Обниматься будем после,
Может толком объяснишь.
Это пленники иль гости?
Или так, … прислуга лишь».
Не сдержался Свенельд, крикнул:
- «К жениху быстрей веди!
Ишь прислуга …» и хихикнул:
- «Разговор наш впереди».
Оценив, что тут не слуги,
Весь отряд пошёл вперёд.
А какие их заслуги,
Пусть сам Мал и разберёт.
Город встретил удивлённо,
Ждали, в общем-то, не тех.
Эти все, определённо,
Вызывали лёгкий гнев.
В дом вельможный пригласили,
Знать и Мал, все были здесь.
Цель приезда не спросили,
Словно знали план их весь.
- «Витслав!» - Мал вдруг обратился:
- «Где мои послы сейчас?»
Витслав даже не смутился:
- «Спят, поди, в столь ранний час».
- «Расскажи мне всё подробно!» -
Рявкнул Мал, поправив чуб:
- «За тебя мне неудобно.
Ты жених? Чего ж так груб.
Ты Свенельда знаешь лично,
Он у Ольги фаворит.
И веди себя прилично …
Асмунд тоже не бандит.
Говорить подобно с ними …
Ну, зачем себя марать?
Ольга с ними, не с другими
Весть послала, а не рать.
Так что будь хоть чуть умнее
И не лезь сам на рожон.
А считать, что ты сильнее …
Не дури, не будь смешон».
Мал почти остепенился,
Довод Витслава убил.
Гнев на милость не сменился,
Но тактичность проявил.
Осмотрел посланцев Ольги
И понял – без них никак.
- «Разговоры будут долги.
Я вас слушаю, раз так».
Первый Свенельд, чуть лениво,
Начал Малу говорить:
- «Да-а-а, … твои пришли красиво
Даже сложно повторить.
Разговорами простыми,
Поразил их ум и такт.
А словами не чужими
Покорили Ольгу, факт.
Принимали очень пышно».
- «Чересчур, я бы сказал». –
Асмунд вдруг: «Помпезно вышло!»
- «Я бы так не возражал».
- «Почему?» - спросил устало
Мал, чуть голову склонив.
- «Потому!!! Их было мало».
Асмунд стал вдруг говорлив.
- «Ты же сватаешь княгиню!
Это ж Киевская Русь!!!
Здесь её чтут, как святыню,
И равнять с кем не берусь.
Ты сватов прислал, как нищий.
Денег нет иль пожалел?
Бог судья, воздаст Всевышний,
Но обидеть, как посмел?
Она вроде согласилась,
Правда, я ей возразил.
Твоя скупость не приснилась,
Многих жадностью сразил.
Докажи, любовь всесильна,
Что не скряга ты, а друг.
Ольга в нежности бессильна,
Удиви весь Киев вдруг».
- «Ну, и что я должен делать?» -
Мал не много побледнел.
- «Массу дел я должен сделать …»
- «А ты сам-то как хотел?»
- «Всех собрать опять же надо …».
- «Всех не надо, только знать».
Свенельд знал всё это стадо
И сказал, кого позвать.
- «Хорошо, я думать буду».
- «Ничего себе жених!» -
Витслав свистнул, аж: «Забуду,
Что я был среди троих».
- «А где первая команда?»
- «Отдыхают за Днепром.
Пьют, гуляют, словно банда,
Ждут, желательно с добром.
Им построен целый город
Из шатров, кустов, цветов.
Каждый стал на много молод,
Сватом быть всю жизнь готов».
- «Мы закончили, пожалуй,
Слово данное – закон.
Ждём тебя, смотри не балуй».
Свенельд встал и вышел вон.
Вышли вон и остальные.
- «Ну, что други, по домам?»
Витслав Свенельду: «Больные?
Медь за вашу жизнь не дам».
Вышел Мал: «Куда собрался?
Витслав, дом твой вроде здесь».
- «Я вернуться обещался,
Передать благую весть.
Если я к ним не приеду,
Заподозрится подвох.
Я им там - пирог к обеду,
Значит план, не так уж плох.
Да, и Свенельд, Асмунд тоже
Смогут Ольге доложить.
Подготовку встречи может
Только Свенельд заслужить.
- «Витслав!!! Просто гениально!
Обыграл всё – молодец».
Свенельд обнял: «Всё нормально.
Без тебя бы нам конец».
В Киев ехали спокойно,
Зная, путь их без засад.
Все вели себя достойно,
Каждый был безмерно рад.
Лишь уехали посланцы,
Мал с трудом собрал всю знать:
- «Киев вам не оборванцы,
У них есть что показать.
Предстоит вам всем собраться
Сватовство моё вершить.
Всем придётся постараться
Русь полоном завершить.
Так что денег не жалейте.
Всё, что лучшее, собрать.
Много крепкого не пейте,
Будем форму соблюдать.
Месяц вам даю на сборы
И оружие не брать.
Прекратить все разговоры,
Мы идём к ним не играть».
Киев «жал» на всю катушку,
Свенельд белкой здесь и там.
И княгине про ловушку
Витслав всё поведал сам.
По проекту воеводы
Стали баню возводить.
Вся из лиственной породы,
Хвойной время нет возить.
Будет там не просто баня,
Будет целый городок.
Отдохнуть, других не раня,
Даже с бабой – не порок.
Здесь же веники любые
И готовят тоже здесь.
Из крапивы очень злые,
Из сосны сбивает спесь.
Квас, вино, кому-то брага,
Всё готовится гостям.
После бани пить – отвага,
А не пить, к плохим вестям.
За Днепром восстановили
Всё, что было у сватов.
И шатры все обновили,
Чтобы не было следов.
Стали высылать разъезды,
Чтоб застали не врасплох.
Ограничить все подъезды,
Вариант не так уж плох.
Через месяц появился
Их огромный караван.
Как сигнал костёр дымился,
Не увидит лишь болван.
Мал опять остался дома,
Но послал всю свою знать.
Ситуация знакома,
Свенельд стал прихода ждать.
В город шумно заходили
Сто расшитых мужиков.
Ольгу славили, хвалили …
И дары – гора тюков.
Ольга вышла им навстречу:
- «Здравствуй гости, где же Мал?
Старший молвил: «Я отвечу,
Он чего-то там сломал.
Приказал нам веселиться
И дары все передать.
Через месяц воротиться
И тебя с собой забрать».
- «Как же так, не так вас ждали.
Соплеменники вон ждут.
За Днепром вас ждать устали».
- «Ничего, пусть подождут».
Горожане, как и прежде,
Дружно вышли их встречать.
Пир горой, своей надежде,
Хоть сейчас могли начать.
Свенельд всё готовил строго,
Не пускал на самотёк.
Каждый знал где мало, много …
Время каждому засёк.
Всех гостей просил собраться
И спросил: «Кто не устал?»
Все со смехом: «Издеваться?...»
Свенельд веник вдруг достал.
И в сто глоток, гром небесный,
Прокатился рык: «Ура-а-а!!!»
Словно демон неизвестный
Потерял семью вчера.
- «Если так, идём все в баню» -
Свенельд громко объявил:
- «Там в парилке пар за гранью,
Так что я предупредил.
Веники у нас, что надо,
На любой, простите, вкус.
Есть берёза, дуб, из граба,
Можжевельник, кто не трус.
Есть отдельные купели.
Окунулся, снова в пар.
Окунуться не успели,
Рядом Днепр, а это дар.
Квас любой чтоб освежиться.
Можно бражки, кто охоч.
Как с женой повеселиться,
Есть и это, кто не прочь.
А предбанник, как зайдёте,
Свежее бельё дадут.
Так что славно отдохнёте
Все заботы пусть уйдут».
И реакцию такую
Свенельд сам не ожидал.
Все пустились в плясовую,
Кто, как мог, восторг издал.
И к Днепру пошли толпою.
Гомон, хохот, песни, свист.
- «Удивлён толпой, не скрою» -
Свенельд молвил: «Кто артист?»
Места в бане всем хватило.
Слышны стали вскрики, стон.
Пар, как облако, пьянило.
Жар томил, клонило в сон.
- «Всё! Теперь настало время» -
Свенельд снова: «Месть пришла!
Запереть собачье племя».
Тут и Ольга подошла.
Плотно в бане всё закрыли,
Двери ломом подперев.
Всё соломой обложили …
- «Да, свершится Божий гнев!»
Факел, взяв из рук Витслава.
Грозно глядя, губы сжав.
Ольга крикнула: «Всем слава!
Слёзы счастья не сдержав».
Подожгла сама, спокойно.
Вспыхнул дом в один момент.
Витслав выглядел достойно,
Хоть и был у них агент.
Всё горело ещё сутки
И никто не уцелел.
Раздавались злые шутки,
Что, мол, мёртв, не значит смел.
Всё пожарище убрали,
Не остался даже след.
Все останки закопали,
Так что и могилы нет.
Глава III
Месть. Финал.
Снова вынужден собраться
Символический отряд.
Чтобы снова разобраться,
Когда ж Мала победят.
Ольга выдала идею:
- «Вот сейчас всё и решить.
Рать собрать! Через неделю
Мала, просто сокрушить».
Свенельд с ней не согласился:
- «Будут жертвы, … ни к чему.
Помнишь, Игорь твой как бился?
Не впрямую. … Почему?
Он всегда держал в запасе
Часть дружины, мог и рать.
Лишь резерв привёл к удаче
Византию нам прибрать.
Хорошо всё это помню.
Я резерв тот возглавлял.
Я не лезу к князю в ровню,
Но манеру ту понял».
- «Не пойму, зачем резервы?»
- «У меня мыслишка есть».
- «Я считаю, кто бьёт первый,
Прав всегда. Ведь это ж месть!
Доложи свои сомнения,
Опыт твой незаменим.
Здесь свои, их предложения
Лишь дополнят, как быть с ним».
- «Хорошо, я предлагаю
Две дружины нам собрать.
И при этом полагаю,
Что никто не должен знать.
Объявить вообще-то можно,
Что идём мы на Кавказ.
Дань собрать, вполне возможно,
Кстати долг у них, как раз.
С первой я пойду, как главный,
Асмунд будет первый зам.
Ну, а Витслав, он нам равный,
Со второй – он понял сам.
Но при этом я отдельно
Еду к Малу на приём.
Очень вежливо, предельно …
- «Не найти вас днём с огнём.
Киев ждёт и гости тоже,
Жениха всё нет и нет.
Ну, на что это похоже?
Даже стыдно за ответ.
Мал же будет врать, конечно,
Я предложу вариант.
Ольга будет скоротечно,
Мужа вспомнить – ты гарант.
Ну, а дальше в Киев снова,
Но теперь уже вдвоём.
Свадьба – как семьи основа!
Или будешь бобылём?»
- «В чём же соль твоей задумки?» -
Ольга снова: «В чём здесь суть?
Там считаешь недоумки,
Что поверят в эту муть?
И зачем тогда дружины,
Как ты Мала разобьёшь?»
- «Есть здесь скрытые пружины,
Так вот сразу не поймёшь.
Что одна, с чего решила?
Асмунд будет охранять.
А, с тобой моя дружина
Я смогу её принять.
Там устроим и поминки,
Напоим древлян и рать.
Чтобы не было заминки,
Наши тоже будут жрать.
И когда все будут в стельку,
Ку-ка-рекну петухом.
Витслав выстелит постельку,
Не подумай о плохом.
Вот такая вот задумка,
Все детали на местах».
- «Ай, да Свенельд! Ну и думка!» -
Ольга встала: «Просто АХ!»
- «Значит так и порешили,
Всё осталось претворить.
Что мы так всё здесь решили,
Долго будут говорить».
Свенельд встал весьма довольный.
- «Надо всё предусмотреть,
Каждый здесь чуть подневольный,
Только план – успех на треть».
Свенельд Витславу в дружину
Печенегов предложил.
Так, по дружбе, без нажиму.
С этой шайкой он служил.
- «За хорошую оплату
Мать родную порешат.
Кровожадные по-штату,
Так что с Малом всё решат.
Витслав принял предложение,
Свенельд был его кумир.
И не из-за уважения,
Сам знал их кочевный мир.
И начали подготовку
Знали, что нельзя тянуть;
Провианта заготовку
Да, хмельное провернуть.
Мал, в догадках растерялся,
Страх покоя не даёт.
Чтобы делать не пытался …
Словно рок его ведёт.
Вся элита вдруг пропала,
А верней, элиты нет.
Мысль покоя не давала:
- «Это я за всё ответ!
В окружении кто остался?
Только ратники. Вот так».
Мал, незнания испугался:
- «Свенельд мудр и это факт.
Я считал, он раб на веки,
Он же был в моих руках.
Нет мудрей его на свете …
Вот всё. Увы и ах».
И Мал ждал. Что? Неизвестно.
Выбор? Его просто нет.
Стало всё не интересно,
Безысходность, безпросвет.
И вдруг, словно гром раздался,
Свенельд перед ним стоит.
Мал, сначала испугался,
Кто такой? … А сам дрожит.
Разум всё ж пришёл, не сразу.
Видит, … Свенельд! Точно он.
Услыхал одну лишь фразу:
- «Ольга едет на поклон».
- «На поклон? К кому, скажите …».
Мал икнул: «К-к-кончай дурить.
Что одни пришли, не врите.
Вас давно могли убить».
- «Мал приди в себя! Ты спятил?
Я гонец! Что, не узнал?»
Мал, башкой трясёт, как дятел:
- «Я тебя до Ольги знал».
И Мал понял: «Вот Фортуна …
Вроде как ко мне лицом?
Хоть из греческого руна,
Жизнь пошла другим концом».
Мал потёр виски: «Однако …
Ольга едет к нам? Зачем?»
- «Перед свадьбой, это свято,
Помянуть супруга всем».
- «Помянуть? Зачем поминки?»
- «Мал! Да что с тобой? Очнись!
Выпей вон воды из кринки,
Ты же дома, оглянись».
Мал пришёл в себя от шока,
Выпил Свенельд что подал.
Всё идёт по воле рока,
Но такого он не ждал.
- «Где мои? Они хоть живы?»
- «Ты совсем с ума сошёл.
Бить, зачем их? Для наживы?
Дар твой сам к нам и пришёл.
Пир на время отложили,
Все тебя на свадьбу ждут.
Гости отдых заслужили,
С удовольствием живут.
За Днепром их расселили,
Места много, хватит всем.
Очень нравится, хвалили.
Так что всё там без проблем.
Есть там баня и купели,
Ольге ничего не жаль.
Пока весь запас не съели,
Приезжай, учти мораль.
Ольга едет, с ней дружина,
Вот-вот будет, торопись.
Не взяла с собою сына,
Так что ты на то не злись.
Вот поэтому заранее
Я приехал, чтоб сказать.
Чтоб готовить поминание
И могилу показать.
Мал ответил с неохотой:
- «Не хотел бы я грустить …».
Говорил про то с зевотой,
Свенельд был готов убить.
Хаму дать ответ – сдержался:
- «Знай, поминки ритуал.
Муж у Ольги здесь остался.
Её право, чтоб ты знал».
Свенельд вдруг ответил резко.
Мал смутился, на момент.
Да и выглядел он мерзко,
Как свинячий экскремент.
- «Значит так, рать соберётся,
Где прах Игоря лежит».
- «М-м-много тысяч н-н-наберётся? …»
Понял Мал, что он дрожит.
- «И свою дружину тоже
Приведи на тризну сам.
Стол накрой, а мы поможем.
Верь глазам, а не слезам».
Мал, почти беспрекословно
Все наказы исполнял.
А дружина спьяну словно,
Вся такая, как кто мял.
Наконец сигнал с заставы
И без радости: «Идут!»
Горожане кто в подвалы,
Кто куда … добра не ждут.
Город быстро обезлюдел,
Словно к ним пришла чума.
Чувство – город неподсуден
Виновата власть сама.
Асмунд, как и намечали,
Всем задачу объяснил,
Никого чтоб не встречали,
Даже дар кто приносил.
Ольге место показали
Где лежит её супруг.
У холма, как приказали,
Все столы стояли в круг.
Две дружины рядом сели
Свенельд всем руководил.
Мал и Ольга не успели …
Асмунд их опередил.
Подсказал, что Ольге надо
Слово скорбное сказать.
Обвела всех мутным взглядом,
Так хотелось наказать.
И взошла на холм печальный:
- «Милый Игорь, как ты там …» -
Прошептала, … взгляд нахальный
Словно щёлкнул по устам.
- «Настоящий был мужчина»
Указала пальцем в холм:
- «Все хоть с чином, хоть без чина,
Жили с ним, как под крылом.
Наказать мог только вора,
Даже банду мог простить.
Не чурался разговора,
Если смысл есть говорить.
Князь он был, считай, от Бога.
Государством стала Русь.
Где-то жизнь, пуская убога,
Я итога не стыжусь.
Так помянем человека.
Пусть запомнится, как брат.
Игорь был другого века,
Мало жил, ушёл не враг».
Для начала было тихо.
Пили, ели … всё молчком.
Через час смотрелось дико,
Кто-то скис, лежал ничком.
Асмунд больше все старался,
Заводил и наливал.
Свенельд нашим, кто спивался,
Всем повязки надевал.
Печенеги же не знали
Кто есть кто, как отличить.
Вот повязки и вязали,
Чтобы лишних не мочить.
И когда уже темнело
Пить и есть, кто был, устал.
Даже Мал, осоловело,
Тоже что-то бормотал.
Свенельд выйдя на средину,
Закричал вдруг петухом.
Это знак был. Как лавину
Витслав бросил рать верхом.
Печенеги это ждали
И начали лютовать.
Всех рубили, всё срывали
Зная, что гуляла знать.
Мала тут же оттащили,
Витслав под охрану взял.
Кто с повязкой, тех щадили
Пьяный так и не понял.
Ржали кони, стоны крики,
Над холмом гуляла смерть.
Кровь лилась, померкли лики
Море тел, сплошная твердь.
Гости тыщами лежали
Без конечностей, голов.
Кони степняков не ржали,
Просто ели со столов.
И когда всё завершили,
Витслав рать свою увёл.
Жизнь народу сохранили,
Так как Мал к беде привёл.
Мала вывели из схрона.
Увидав резни итог,
Оценив объём урона,
На ногах стоять не смог.
Свенельд взяв его за шкирку,
К Ольге, как шпану подвёл:
- «Сделать Русь свою подстилку?
Вот куда он всех завёл.
Лично должен поплатиться
Он за Игоря, за Русь.
На тебе решил жениться …
Обсуждать, тьфу, не берусь.
Накажи его за друга,
Вот тебе мой славный меч.
Покарай и за супруга.
Чтоб башка слетела с плеч».
- «Нет, родные, я не буду
Руки об него марать.
Вашу дружбу не забуду.
Это вам его карать».
Отвели, где все лежали,
И исполнили наказ.
Ольгу в этом поддержали,
Что случалось и не раз.
Свенельд снова: «Население
Тоже надо проучить.
У меня есть предложение
Мне задачу поручить.
- «Ради Бога, жертв не надо,
Остальные пусть живут.
- «Без элит они, стадо.
Милость же напрасно ждут».
- «Вас конунгом назначаю,
Будешь здесь, по сути, князь.
Что задумал, я не знаю.
Делай всё, и не таясь».
Всех истерзанных собрали,
Вырыв пять глубоких ям.
Без разбора побросали,
На свидание к друзьям.
Появилось пять курганов,
Там где Игорь был шестой.
Память этих мрачных шрамов
Будет очень не простой.
Утром Коростень проснулся
Не таким, … совсем другим.
И чтоб в злобе не замкнуться,
Ольга объявила им.
- «Нет старшин у вас. И ныне,
Вот конунг ваш, он же князь.
Непослушные отныне
Будут втоптаны им в грязь!»
Лёгкий гул от недовольства …
Взглядом встретил он сухим.
- «Здесь не будет самовольства.
Там они, кто был таким».
Свенельд показал курганы:
- «Я хочу напомнить всем.
Мы не злые атаманы,
Русь пришла к вам насовсем.
Дань на сей раз будет лёгкой,
Два стрижа и голубь к ним.
В клетке новой и не блёклой,
С кормом чтобы со своим.
- «Не пойму тебя я что-то,
А стрижи тебе зачем?
Кто узнает ненароком,
«Дятлом» станешь, без проблем».
Ты же мне вчера сказала:
- «Жертв не надо, пусть живут.
Я дополнил, чтоб ты знала,
Люди жалость не поймут.
А поэтому заочно
Я решил их проучить.
Жертв не будет, это точно,
Но не будут «зуб точить».
Вот приедем в Киев скоро,
Там узнаешь мой секрет.
А вот «дятлом» ты с укором
Назвала или в ответ?»
- «В Киев с Витславом уеду,
Ты же оставайся здесь.
Ложка хороша к обеду,
Так что с данью ты всё взвесь».
Ольга в Киев – он остался.
Нужно срочно дань собрать.
Доверять не собирался,
Только сам. Он знал что брать.
Грубость вроде бы простили …
Клетки стали приносить.
Со стрижами, как просили,
С кормом, чтобы их кормить.
Голубей несли, но реже,
Почему-то мало их.
Сами съели, голубь нежен
Для застолий и своих.
Птичник сделали надёжный,
Охраняли, … всё путём.
А уход чтоб не был сложный,
Открывали только днём.
В Киев, сделав всё, собрался,
Надо ж Ольге доложить,
Как древлян учить собрался
Верой, правдой ей служить.
Прибыл в Киев и к княгине …
Ольга с сыном на крыльце.
Нет ребёнка и в помине,
Мальчик-князь – подрос уже.
Цвета спелой ржи, кудряшки.
В меру, чуть курносый нос.
Он, с улыбкой замарашки,
Прямо спелый абрикос.
Свенельд просто загляделся,
Раньше князя не видал.
Даже внутренне зарделся,
Но, придя в себя, сказал:
- «Вы меня очаровали.
Значит это Святослав?
Красотой околдовали,
Будет чист, на троне став».
Рассказал ей всё подробно,
Всех их надо проучить:
- «Власть твоя и всё удобно,
Как к порядку приучить».
- «Я с тобой туда поеду!»
Святослава «дядька» взял.
- «Собирайся и к обеду
Буду ждать. Ты всё понял?»
Свенельд только ухмыльнулся:
- «Едем, … как уж не понять.
Там на месте», …- улыбнулся:
- «Асмунд должен нас принять».
По прибытии собрали
Всех, кто мог ещё ходить.
- «Делать всё, что вам сказали
И не вздумайте дурить».
Снова гул их недовольства,
Всё опять, как прошлый раз.
- «Повод есть для беспокойства?»
Ольга вдруг: «Мне жалко вас».
- «Они это заслужили …»
Свенельд знал повадку птиц.
В дом летят всегда, где жили,
Где их кладка из яиц.
Это взял он за основу,
Чтоб создать переполох.
Так что план готовый, к слову,
Стал вообще не так уж плох.
Ночью, когда люди спали,
Паклю к лапкам приложив,
Подожгли и птицы стали
Разлетаться, кто где жил.
Зрелище! Через минуту
Город весь заполыхал.
Так пришла им месть за смуту,
Разум явно отдыхал.
Люди с криком выбегали.
А откуда помощь ждать?
На, чём свет стоит, ругали,
Кто заставил их страдать.
Утром Ольга вышла снова
Кое-где пожар дымил:
- «Так древляне, жизнь сурова
И хоть разум ваш без сил,
С этих пор повелеваю
Вдвое больше дань платить.
Свенельда вам оставляю.
Не дай Бог ему хамить.
И запомните – навеки
Нет древлян, есть только Русь!
Вы же просто человеки,
Как быть с вами – разберусь».
В основном так завершилась
Эпопея для древлян.
Месть за Игоря свершилась,
Как подарок киевлян.
Глава IV
Княжение княгини. Сын.
Ольга вся ушла в заботу
Сына на ноги поднять.
Всю по княжеству работу
Стала чаще поручать.
Свенельд, Асмунд безотказно
Исполняли всё подряд.
Витслав с воинством прекрасно
Управлялся и был рад.
Чтобы с сыном быть, решила
Свой удел образовать.
Что в конце концов свершила,
Стали Вышгородом звать.
От древлян почти треть дани
Шла на княжеский удел.
Терем рос, всё сына ради,
Хоть не очень он хотел.
Вышгород стал не случайно
Местом княжеских палат.
Днепр был рядом изначально,
Да и нет больших затрат.
Рядом с Киевом, всего-то
Километров двадцать пять.
Лес, дубравы, … не болото
И днепровский вид опять.
Сад с красивыми цветами
Был немедленно разбит.
А конюшня с жеребцами
Дополняла колорит.
Терем строили из камня
Высотой аж «до небес».
Для Кавказа камень главный,
Русь использовала лес.
Позже в Киеве сложили
Новый каменный дворец.
Лепкой, яшмой обложили
Словно княжеский ларец.
Ольга Витслава позвала
Святослава опекать.
Так как всё прекрасно знала,
Витслав викинг, тоже знать.
А поэтому мальчишку
Воин должен был учить.
Чтоб не вырос в замухрышку,
А стал тем, кем должен быть.
Витслав, как Олег, когда-то,
Святославу стал, как тень.
Относился не предвзято,
Не терпел, однако, лень.
Лошади на первом месте
Благо и конюшня есть.
Верховой езде, без лести,
Отдавался просто весь.
Святослав сиял от счастья,
Конь отныне стал, как друг.
Он не мог без их участия
Даже проводить досуг.
Ольга всем была довольна.
Сын-отрада душу грел.
Даже мысль была крамольна,
Будто трусость кто узрел.
В восемь лет стрелял из лука,
Как заправский ратобор.
Для него сплошная мука,
Когда в ласках перебор.
Витслав стал с ним, как с мужчиной.
Святослав был этим горд.
Не скрываться за причиной,
Не бежать от вражьих орд.
Рос мужчина настоящий
Без сюсюканий и грёз.
И как князь, себя разящий,
Не лишён был детских слёз.
Ольга тоже преуспела,
Стала мудрость проявлять.
Как княгиня, то и дела
Справедливостью влиять.
Все подвластные ей земли
Разделила по частям.
Все поля, лесные земли,
Уравнялись к областям.
В каждой равной единице
Управитель стал – тиун.
Только в Киеве-столице
Князь и истинный ведун.
Дань всем твёрдую назвала,
Соразмерную для всех.
Кто богаче, поднимала
Дань была не для утех.
Кто жил в целом поскромнее,
Дань их скромная была.
Так взимать было умнее,
Чем кого-то до гола.
И ещё нововведение.
Назван был конкретный день
Для поборов, а сомнение
Предъявляй, если не лень.
Это было очень смело,
В центр забрать казну и власть..
Ольга строила умело,
Исключив возможность красть.
Воровали все буквально
От конунга до вельмож.
Может это и банально,
Мир на сходку стал похож.
А поэтому структура
Всех земельных областей
Обновилась до тиуна
Волей Ольги без страстей.
Появились и погосты,
Где торговля шла, обмен.
Подать брали очень просто;
И натурой, и в размен.
У погостов, чуть позднее,
Храмы с камня поднялись.
Словно, стройки нет нужнее,
Век стоять здесь собрались.
Все погосты и не только
Городами стали звать.
Ольгин вклад велик настолько,
Даже трудно осознать.
Как княгиня, она знала
Стройки к миру все зовут.
Потому не воевала,
Рать была, как атрибут.
Сохранить она сумела
Понимание разных стран.
И кочевников не смела
Унижать, как Божий срам.
Печенеги и хазары
Не стремились нападать.
Даже волжские булгары
Стали Ольгу уважать.
Русь узнала вся Европа.
Интерес к товарам рос.
Лес, меха, лён даже хлопок
Увеличивали спрос.
Свенельд вызван был однажды:
- «Я хочу увидеть Русь!
Ты бывал на юге дважды?
Я на север соберусь.
Как живут там наши люди,
Хочу лично посмотреть.
Мы же их, как близких, любим?
Надо же сказать успеть …
Сына брать с собой не буду,
Для такого, ещё мал.
Хоть свои везде и всюду,
Надо на ноги чтоб встал.
- «Я бы так не торопился» -
Свенельд тут же возразил:
- «Не вчера, считай, родился,
Я бы вожжи отпустил».
- «Хорошо, пусть едет с нами.
Витслав с ним – сопровождать.
Пусть увидят, как делами,
А не силой побеждать».
- «По Днепру пойдём? Ладьями?» -
Свенельд сразу же спросил.
- «Вверх ладьи не ходят сами,
А грести не хватит сил.
Для поездки лучше кони
Летом двигаться верхом.
А зимой – конечно сани». –
Ольга вроде как мельком.
- «Выезжать через неделю.
Время есть, чтоб всё собрать.
Асмунд здесь, ему я верю,
Соблюдать и наблюдать.
Киев вышел попрощаться,
Ольга стала всем, как мать.
Что заставило смущаться,
Что её теперь так звать.
Первым местом остановки
Был Изборск и не секрет.
Здесь места её помолвки,
Память сердца – вот ответ.
Задержались там до снега,
Всё хотелось посмотреть.
Летом транспорт здесь телега,
Сани – просто обалдеть.
Ольга словно в детство впала,
С визгом ездила в санях.
Местным то была забава
Видеть Ольгу не в князьях.
Кривичи века здесь жили,
Земледельцы в основном.
Скот почти все разводили,
Счастье строили трудом.
А поэтому не злые,
Добродушные во всём.
Да и Ольге не чужие,
Как бы родичи при сём.
Дальше Новгород, полгода
Не ушла из этих мест.
Всё другое здесь, природа
Манит, словно благовест.
Удивительные реки:
Волхов, Ладога, Ловать.
Рыбаки, их чудо-сети,
Как без слёз воспринимать.
Новгородцы Ольгу ждали,
Всё ж молва быстрей идёт.
Все княгиню уважали
За терпимый дани гнёт.
И за верность свою мужу,
Даже если он погиб.
Русь при ней не села в лужу,
Дух его до сих пор жив.
Святослав – князь новгородский
Принят был не как их князь,
А как Рюрика внук плотский.
Город помнил эту связь.
Все объехали погосты,
Веси, прочие места.
И везде улыбки, тосты …
Душу греет красота.
Здесь ильменские славяне
Тем и славились всегда,
Что они, ни как древляне,
Не бузили никогда.
Как и кривич – земледельцы,
Любят пиво, квас и сок.
В прикладных делах умельцы:
Лапти, пестерь, туисок.
Защищать родную землю
Новгородцам равных нет.
- «Я чужого не приемлю!»
Это кредо и ответ.
Ольге было интересно
ВСЁ – от быта до работ.
Что-то было ей известно,
Но багаж ещё не тот.
Было лето и однажды
Свенельд хитро говорит:
- «Здесь рыбалка-а-а …сдохнешь дважды,
Пропустив хотя бы миг.
Ильмень – озеро зовётся,
Рыбаки туда зовут.
Если времечко найдётся,
То они с собой возьмут.
Я охрану обеспечу,
Есть там дом, и даже снасть.
Я заранее вас встречу
Рыбы всякой, просто страсть.
Как такое предложение?
Будешь долго вспоминать.
А тебе нужно движение,
Тело надо разминать».
Ольга вспыхнула сначала,
Про разминку зря изрёк.
Лишь мгновение помолчала:
- «Поняла я твой намёк.
Знаешь, что люблю природу!
Окаянный, что ж готовь.
Много будет там народу?»
- «Никого!» - и вскинул бровь.
- «Только те, с кем ты знакома,
Да, дружина сотен пять.
Рыбаки – они там дома,
Сети, рюжи доставлять.
Кашеварить будет местный.
Дед весёлый, чуть чудак,
Всей округе он известный,
По двойной ухе мастак».
- «Я уже вся изнываю …
И когда нам выезжать?»
- «Точно я ещё не знаю,
Им луна должна сказать».
Наконец настало время,
Был объявлен общий сбор.
Ольга только ногу в стремя
Свенельд тут же: «С каких пор
На рыбалку, как в атаку?
Сядем тихо в тарантас.
Рыба вся уйдёт со страху …»
… и зашёлся, … просто класс!
Ольгу озеро пленило.
Гладь воды за горизонт.
Всё вокруг как будто плыло
Ощущение – это сон.
Посмотрела все процессы,
Всё, что делает рыбак.
Если были, снялись стрессы.
Как понять? Увы, никак.
Впечатлений было много
И народ это понял.
А приём такого рода
Все вопросы тут же снял.
Сладкий дух от рыбы свежей,
Чешуя, как серебро,
Даже блеск её в одежде
Излучало ель, тепло.
И уха с дымком блаженным,
И закат к ухе, как фон.
Всё пьянило чувством нежным,
Разливалось в унисон.
А затем отдельно рыба.
Здесь голавль, чехонь, судак,
Сом отдельно словно глыба,
Без налима ну никак.
Утром сказочная зорька,
А над озером туман.
Рыба плещет, лилий столько …
Словно ткань на сарафан.
Ильмень стало сразу ближе,
В каждой складке Русь живёт.
В пояс кланяться и ниже,
Кто всё это бережёт.
Дальше Ладога святая,
Русь с тех мест и началась.
Чудь осталась кой-какая,
Там с тех пор и прижилась.
Крепость всё-таки осталась.
Рюрик строил, … не успел.
Никому и не досталась.
Память прошлых, славных дел.
После Новгорода грустно
Было это созерцать.
На душе у Ольги пусто,
Грусть не стала отрицать.
Выплыли, как из тумана,
Годы Игоря, их жизнь.
Жили чисто, без обмана
Всё ушло , но надо жить.
Год прошёл почти мгновенно,
Как их Киев проводил.
С теплотой одновременно
Ольгой долг руководил.
Святослав здесь жить остался,
Витслав был, конечно, с ним.
С Ольгой скромно попрощался.
Мысль кольнула: «Стал большим».
Возвращались не уныло,
В основном на лошадях.
Хотя в Киев можно было
По Днепру и на ладьях.
Рать частично заменили,
Новгородцы шли служить.
Ольгу очень все ценили,
Даже голову сложить.
Так закончилась поездка
Ольги в северную Русь.
Где-то мягко, где-то резко
Отвела тоску и грусть.
Проходили дни, недели …
Устоялся ритм и быт.
Все разборки надоели,
Только Игорь не забыт.
Знали Киев стольным градом,
Стал крикливым, заводным.
Мягкий ритм нашёлся рядом,
Вышгород ей стал родным.
Ольга это не забыла,
Новый выстроен дворец.
Белокаменный, как глыба,
В дар потомкам, наконец.
Глава V
Крещение. Первая христианка.
Принимала в нём посольства,
Много стало приезжать.
Шла молва такого свойства,
Что её нельзя «прижать».
Ольга часто вспоминала,
Что ей Игорь говорил
Про собор Софийский. Знала
Кто его соорудил.
Неизвестную культуру
Стала в мыслях уважать.
Все молебны процедуру
Стала тихи изучать.
Что такое христианство?
Кто такой Иисус Христос?
Их богатое убранство
Задавало ей вопрос.
Почему Богов так много?
В христианстве он один.
Почему мы чтим не строго?
В вере той народ един.
Даже сам Кирилл, Мефодий
Кто учил её читать.
Соблюдали принцип строгий,
Не могли Христа ругать.
Стала с греками встречаться,
Греки в вере знали толк.
В языке их разбираться,
Был он мягкий, словно шёлк.
Вскоре Святослав вернулся,
Витслав дар увидел в нём:
Воин сказочный проснулся,
Силой был не обделён.
Только в цель разил из лука,
До седла рубил мечом.
Мог ходить, как рысь, без звука,
Был, терпим, кто не при чём.
Лошадей любил безмерно
И в «ночное» мог ходить.
Личный конюх непременно
Должен сам коня холить.
Вырос как-то незаметно,
Взрослым став не по годам.
Стало видно, … не заметно,
Дар природный Богом дан.
Ольга вот и пригласила
Титул князя передать.
Этим жестом положила
Новый смысл всему придать.
Он, возглавив государство,
Стал в походах больше жить.
И толкало не коварство,
А желание победить.
Да, княгиня всё отдала.
Не витал сын в облаках.
Знал, что власть, чтобы не стало,
В крепких Ольгиных руках.
Всё ж культура христианства
Ольгу тронула всерьёз.
А потуги мессианства
Для Руси сплошной курьёз.
Адальберт вдруг объявился,
Как епископ всей Руси.
Кто? Откуда он свалился?
Магдебургский хмырь, прости.
Он с идеей христианства
Прибыл, как миссионер.
- «Для нас всех всё это хамство!» -
Скажет, Ольга, например.
И народ воспринял остро:
- «Лезут со своим Христом!
Гнать отсель, пока не поздно,
Гнать в три шеи и кнутом».
Кой- кого всё же забили,
Адальберт всё ж убежал.
Первый раз Русь так крестили
И никто не возражал.
Византия привлекала
Ни как сытенький сосед,
А культурой, так как знала –
Без неё богатства нет.
Весть нашла Феофеланта,
Патриарха тех земель.
Соблюдая чувство такта,
Ольга стала его цель.
Он направил ей послание
Византию посетить.
Если есть к тому желание,
В православие крестить.
Ольгу это чуть смутило,
Но предлог был всем хорош;
И друзей не удивило,
И желание не ложь.
Асмунд, Свенельд рядом были,
Витслав с сыном, как всегда.
Ольге честно все служили
И не лгали никогда.
И сейчас, когда решался,
Кто в душе у Ольги Бог,
Ни один друг не вмешался,
Этим, только лишь, помог.
После долгих колебаний,
Ольга всё же собралась.
Только добрых пожеланий
От друзей не дождалась
Город звался не Царьградом,
А Константинополь нынче стал.
Там правитель с ясным взглядом,
В честь его так и предстал.
Император встретил лично:
Константин и сын Роман.
- «Архонтессой звать логично,
На Руси, как высший сан». -
Так сказал он ей при встрече.
Сын был рядом – подтвердил.
И ещё, что нет и речи
О лукавстве – нет причин.
- «Ты наш помысел Господний!» -
Произнёс он: «Так и быть!
Быть мне вечно в Преисподни,
Если вздумаю забыть».
Поселили, как царицу,
Во дворце, где Константин.
Всем хотелось видеть «львицу»,
Но общался он один.
И однажды вдруг при встрече,
Когда он был с ней одной,
Он сказал: «Ещё не вечер!
Ольга, будь моей женой …»
Ольгу всё это смутило,
Даже покраснела чуть,
Но нашлась, не тут-то было,
Не дала свечу задуть:
- «Отказать тебе не смею,
Не хочу иметь врагов.
Я язычница, имею
Много символов, Богов.
Ты же честный христианин,
Не поймёт тебя Христос.
Брак такой не только странен,
Для других большой вопрос.
Извини, но невозможно
Наш союз вот так создать.
Я тебя, хоть осторожно,
Буду вечно вспоминать».
Говорила откровенно,
Даже слёзы на глазах.
- «Найду выход непременно!»
Крикнул Константин в сердцах.
Через день пришёл, что важно,
Патриарх Феофелант.
Догадаться и не сложно,
В христианстве он гигант.
Объяснил ей процедуру,
Как пройдёт этот обряд.
Чтоб не сделать что-то сдуру,
Предложил сменить наряд.
- «Выбрал я собор Софийский.
Как считаешь? Подойдёт?» -
Ольга, вздрогнув: «Он мне близкий,
Он давно во мне живёт»
- «Я теперь вполне спокоен» -
Патриарх, вдруг подмигнул:
- «Первый раз со мной такое,
На святое, ведь, дерзнул.
- «Нам язычница – дикарка …» -
Я прошу меня простить:
Ты, как символ, как приманка …
Так и Русь будем крестить!
Будут просьбы, пожелания?
Всё исполним! Вот те крест.
Ты у нас не от отчаяния,
Это яркий Благовест.
- «Просьба есть. Вопрос курьёзный …
Крёстный должен быть один?
Если так, пусть будет крёстный
Император Константин!»
Патриарх не удивился,
Он такое ожидал.
То, что сразу согласился,
Не понял, что маху дал.
Долгожданный день крещения …
Перезвон колоколов …
Благовест, как очищение
Разлился поверх голов.
Город вроде, как-то сразу
Приобрёл нарядный вид.
Чистота не по приказу,
Злость пропала, груз обид.
И процессия … внушала …
Это был, как крестный ход.
Свежесть утра не мешала
Ощутить весны приход.
Константин, держа на руку,
Ольгу вёл, как под венец.
Нет намёка на разлуку,
Улыбался, как юнец.
Красота внутри собора,
Горит золотом алтарь.
Фон невидимого хора …
Зажёг свечи пономарь.
Ольга вся в оцепенении.
Холодок внутри, … не страх.
Вот её предназначение,
Прав Кирилл, хоть и монах.
Всё богатое убранство
И Христа священный лик,
Отличало христианство
От язычества, как вид.
Ольга поняла мгновенно,
Христианство – новый мир.
Здесь всё сам, одновременно
Здесь на службе целый клир.
Патриарх подвёл к амвону,
Сам взошёл и стал читать.
На чело вознёс икону,
Крест свой дал поцеловать.
Вот алтарь, левей купельня.
Ванна с яшмы и с водой.
Иордан свой для крещения,
Не с простой водой – святой.
Патриарх ввёл осторожно,
Перед ванной обнажил.
Факт крещения, возможно,
Бог в рождение уложил.
Исполняла, как в тумане,
Патриарх псалмы читал.
Подошла к купели-ванне
И крещения миг настал.
Окунулась в воду трижды,
Чуть с горчинкой, как полынь.
Патриарх, как самый ближний,
Помогал, сказав: «Аминь!»
Крест серебряный на шею
Сам надел и осенил.
Ольга тихо: «Да, я верю,
Что Господь меня простил».
Вышла к людям христианкой,
Православной – так верней.
Ни какой-то там приманкой,
А княгиней, так точней.
Подошла опять к амвону,
Чувство, … словно нету сил.
Патриарх, так по закону,
Первым и благословил:
- «Сию грамоту вручая
Дочь моя, должна ты знать
Наше имя назначая,
Мир Еленой будет звать.
Православная Елена!
Ты нам всем теперь сестра.
Память дел твоих не тленна,
Ты, как солнца свет с утра!»
И псалмы вновь зазвучали
Храм весь словно загудел.
Главный колокол вначале
Громко ухнув, вновь запел.
Константин поздравил первый:
- «Для Руси это прорыв!
Путь к культуре самый верный.
Как со мной? Отменим срыв?»
Ольга не смутилась даже:
- «Ну, не здесь же говорить.
Нам теперь Господь подскажет,
Что да как … и не спешить.
Посмотри, кругом улыбки,
Добрый взгляд, задорный смех.
Усомниться нет попытки
В том, что это всё успех.
Во дворце приём достойный
Был устроен в её честь.
Весь состав благопристойный,
Знать империи вся здесь.
От закусок стол ломился
И вино любых сортов.
Квас к началу появился,
Утром был уже готов.
Кто с хвалебными речами,
Кто с подарком позарез.
Константин, свернув очами,
Слово взяв, он с трона слез.
Кубок был в руках огромный
И наполненный вином.
И у Ольги очень скромный
Не с сухим, пока что, дном.
В зале сразу стало тихо.
Император говорит
Здесь не принято и дико,
Когда кто-то норовит …
Поступить бесцеремонно,
Взять активность у главы.
Можно, что вполне законно,
И лишиться головы.
Константин довольно громко,
Подняв кубок, объявил:
- «Этот случай очень тонко
Всем живущим заявил.
Православие, как вера
Продолжает вглубь идти.
Русь крестить ни есть химера!
Здесь Елена впереди!
Братья все они нам будут,
Так велит Иисус Христос.
И потомки не забудут,
Как престиж Руси возрос.
Сам Господь во мне открылся!
Все должны об этом знать.
В гостью нашу я влюбился,
Предложил женою стать.
Прямо мне не отказала,
Деликатный был ответ.
Мне она так и сказала,
Что Иисус сказал бы нет.
Что язычница не вправе
С православным вместе жить.
Что не хочет, как отраве,
Болью мне всё время быть.
Чтоб любовь была взаимна
Нужен Бог, всегда един.
Что она не так наивна,
Я ей вечный господин.
Ты сегодня христианка,
Православная, как я.
Светоч мой и киевлянка,
Выходи же за меня!»
Улыбнувшись, Ольга встала:
- «Добрый друг мой, Константин.
От любви я не устала,
Ты в моей душе один.
Ты вошёл в судьбу навечно,
Трудно что-то изменить.
Не на столько я беспечна,
Чтобы это не ценить.
Наши судьбы чем-то схожи.
У обоих сыновья.
Даже внешне мы похожи.
Бороды нет? Мне нельзя.
Да, мы оба христиане,
Наш Господь Иисус Христос.
Но к тому же мы миряне,
Тут уже особый спрос.
Чистоту любви, морали
Православие даёт.
Возразит сему едва ли,
Кто с Христом всегда идёт.
Кто мой крёстный при крещении?»
- «Я» - ответил Константин.
- «Не просить же мне прощение,
Что я был тогда один».
Ольга улыбнулась снова:
- «Ты же крёстный мой отец!
Божья милость брак – основа!
А ты с дочкой под венец?
Не простит Христос такое,
В христианстве это блуд.
Мы друзья, а всё другое
Пусть решает Божий суд».
Тишина, как гробовая,
Наступила в зале вдруг.
Ситуация такая …
Ужас всех сковал вокруг.
Кто-то замер прямо с ложкой,
Чуть язык не проглотил.
Кто-то рот, прикрыв ладошкой,
Еле закусь заглотил.
Было слышно даже муху,
Даже, как летит комар.
Только лишь святому духу
Был понятен Ольгин дар.
Ольга тоже замолчала,
Чувствуя всеобщий страх.
Не она же всё начала …
Ну, и что, что он монарх.
Вывел из оцепенения
Император Константин.
Улыбнулся без стеснения
И подумал: «Я кретин!»
- «Ах, Елена, ты прекрасна!
Твоя мудрость без границ!
Как страна моя несчастна,
Не имея, как ты, жриц.
Ты меня околдовала,
Ты и есть святая Русь!
Я с тобой всегда, чтоб знала,
Без упрёков, к чёрту грусть.
И ещё, я понял сразу,
Верность мужу ты хранишь.
Это неподвластно сглазу
И её не утаишь.
Преклоняюсь перед вами,
Чувства ваши не убить.
Женщин мы порою сами
Не умеем так любить.
Знаю, как ты отомстила,
Я бы так же поступил.
И отрадно, что простила
Тех, кто это попросил».
А гулянка с новой силой
И весельем началась.
Ольга выглядела милой
Очень женственной, хоть власть.
Провожали так же шумно,
Каждый приз желал вручить.
Император сделал мудро,
Договор смог получить.
Ольга лично подписала
С Византией в мире жить.
Нет средь них теперь вассала,
Можно жить и не тужить.
В Киев чуть ли не летела,
Распирала радость грудь.
Но держать себя умела,
Завершив достойно путь.
Ну, а дальше проза жизни,
Только в качестве ином.
И совсем другие мысли
Шли об обществе больном.
Она ясно понимала,
Русь с язычеством – тупик.
Общих знаний было мало,
Надо, чтобы каждый вник.
Ждать чего-то, как погоды …
На советы есть ответ.
Но уходят дни и годы,
А душе покоя нет.
Уже внуки подрастали,
Ярополк и Святополк.
Времена другими стали
И не гладкими, как шёлк.
Глава VI
Последние годы. Отказ сына от православия.
Константин без мук скончался,
Император стал Роман.
От отца он отличался,
Был не царь, а атаман.
Но союз таки остался,
Русь он очень уважал.
За подмогой обращался
И ни чем не обижал.
У арабов Крит забрали,
Раньше греческим он был.
Бить арабов помогали …
Дружбу с Русью не забыл.
Лично князь с ним не общался
И Романа он не знал.
Но когда он возвращался,
Весть в Константинополь слал.
Печенеги вдруг ожили.
Как их Игорь усмирил,
Вроде как спокойно жили.
Предков зов заговорил.
Игорь был, как князь, в почёте.
Знали все, как он погиб.
Знали так же о расчёте,
Это был не перегиб.
Ольгу очень уважали,
Зная ум и жёсткий нрав.
Никогда не «наезжали»,
Как бы помня – сильный прав.
Время шло, летели годы,
Игоря давно уж нет …
Вроде сын не той породы …
Был ошибочный совет.
А совет в чём заключался?
На уме у Ольги внук.
Стольный град один остался,
Можно взять без всяких мук.
Свенельд, как всегда, на месте,
План коварный смог узнать.
Сколько лет он с Ольгой вместе …
Строил всё, теперь отдать?
Доложил прямо с порога:
- «Печенеги к нам идут!
Не волнуйся, ради Бога,
Киев точно не возьмут».
В Ольге вновь огонь проснулся:
- «Ах, мерзавцы! Ну, народ!
Разум так и не вернулся,
Как и был - кочевный сброд».
Свенельд только усмехнулся:
- «Ты права, сомнений нет.
Раньше только б отмахнулся,
А сейчас … не дам ответ.
Приготовим всё к осаде».
- «Сколько времени у нас?
Все успеют, кто в посаде
Здесь укрыться? Как у вас?»
- «Есть в запасе две недели.
Раньше к нам им не успеть.
Мы сильны на самом деле
И дадим здесь умереть.
Пусть гонец твой незаметно
Едет к сыну, чтоб сказать
И сказать вполне конкретно.
Киев надо выручать.
Остальное я устрою,
Печенегам здесь не быть.
Дикари получат Трою,
Будут нас ещё любить.
Огнемётные машины!
Вот он наш «Троянский Конь»
Наши киевские джины –
Это «Греческий огонь».
Свенельд начал энергично
Спец.отряды собирать.
Кто готовил смесь отлично,
Кто машину мог собрать.
Благо всё для смеси было:
Нефть, сера, селитра, пек.
Их запасов бы хватило
Жечь врага хоть десять лет.
Гончары лепили ядра,
Смесь туда, а к ней фитиль …
Не страшна была эскадра,
А тем более «ковыль».
«Ковыль» - звали печенега,
Как-то так вот повелось
Со времён ещё Олега.
И с годами прижилось.
И ещё распорядился
Вдоль стен в метре вырыть ров.
Город восемь дней трудился,
На девятый ров готов.
В стенах сделали бойницы,
Укрепили часть ворот.
Так впервые для столицы
На защиту встал народ.
Собирали стрелы, луки …
И не смел, кто возразить.
Нашлись в городе и руки
Лук держать, врага разить.
Киев был готов к осаде.
Раз внезапность не грозит,
Затаился, как в засаде,
Ждал непрошенный визит.
Появились, как и ждали,
Ранним утром, под рассвет.
Посчитали, что все спали …
Промахнулись, … вовсе нет.
Дикий крик остановили
Меткий залп разящих стрел.
В бозе сотни их почили
Кто вернуться не успел.
Отступив и выждав время,
Снова бросились на штурм.
Всё же глупое их племя,
Лезть нахрапом, наобум …
Тыщу, где-то, потеряли
Для того чтобы решить.
Город так, возьмут едва ли,
Вот тараном сокрушить …
И опять не тут-то было,
Встретил «греческий огонь».
Неподдельное таило
Это новшество, хоть вой.
Печенеги люди злые,
Это как травить собак.
Девок портить – удалые,
В остальном же так, …слабак.
Подсчитав свои потери,
Слишком много полегло.
Вдруг дошло, не то хотели,
Что опять не повезло.
Свенельд с Ольгой наблюдали,
Что ещё предпримет враг.
Святослава оба ждали,
Был за ним победный шаг.
- «Две недели ему нужно,
Чтоб с дружиной к нам прибыть». -
Молвил Свенельд осторожно:
- «Урезоним этих прыть?»
Ну, в эти вновь решили
Штурм по новой повторить.
Где-то лестницы стащили,
Крюк, верёвки применить.
Лезли с воплем, кто раздетый
На все стены, как поток.
Встретил пек их разогретый
И обычный кипяток.
Свенельд словно ждал момента,
Катапульты в ход пошли.
Заслужил он комплемента
За разгром, как всех смели.
В результате вид ужасный,
Стали заживо гореть.
Труд защиты не напрасный,
Сократился враг на треть.
Отошли с большой досадой,
Отказавшись штурмом брать.
И решили взять осадой,
Всех, заставив голодать.
Это было не смертельно.
Всё для долгой жизни есть.
Только винный склад отдельно
Под охрану был взят весь.
Святослав пришёл, как ждали,
Десять дней был переход.
Пусть не много и устали,
Но зато какой исход! …
Печенеги не полезли
Отношения выяснять.
Как с углей горячих слезли …
Их не стали догонять.
- «Как в Болгарию сходили?» -
Вдруг спросила сына мать:
- «Чем болгары удивили,
Нужно с ними воевать?»
- «Воевать со всеми нужно,
Слабый долго не живёт.
С равным следует жить дружно
И болгарин это ждёт.
Как народ, он интересный
И язык их, как у нас.
Климат, я скажу, чудесный.
А вино пьют каждый час.
Царь болгарский очень старый,
Помнит моего отца.
Пригрозил небесной карой,
Что не чту его Творца.
Ольга, слушая, молчала,
Донимал её вопрос:
- «Почему хулил сначала,
Так ли учит их Христос?»
- «Мать, не стал я дознаваться,
Кто его сегодня Бог.
Если бы серьёзно взяться,
То и Бог бы не помог.
Прилетел гонец весь в мыле,
Нужно было уходить.
Дом нуждался в нашей силе,
Так что, … так тому и быть».
Убедившись, что всё тихо,
Печенегов след простыл,
Скакуна он вздыбил лихо
- «Я к себе тогда отбыл».
Он любил Переяславец,
Поселение на Днепре.
Витслав – верный ординарец
Приучил жить, как в норе.
- «Святославушка, останься …»
Ольга взяла под уздцы:
- «Ты не всё сказал, признайся.
А, что здесь вы, молодцы».
Святослав слегка смутился:
- «Мама, это ты о чём?
Я ни в чём не провинился.
Царь болгарский не причём.
А когда мы уходили,
Вслед сказал, мол, … не боюсь.
Ну, а мне, чтоб не забыли …
Прошептать пришлось, … вернусь».
Святослав решил остаться,
Мать безмерно он любил.
Повод был и опасаться
За здоровье, так и жил.
Он в вопросы управления
Специально не вникал.
Все указы, заявления –
Только мать, он так желал.
Ольга это понимала,
Знала – сын её берёг.
Но всегда желала, ждала,
Чтоб пришёл на огонёк.
В Вышгород к себе позвала,
Печенег сжечь не посмел.
Это так она считала,
А в натуре – не успел.
Так что терем, всё имение
Сохранили прежний вид.
Здесь, хозяйки появление,
Никого не удивит.
Так за трапезой сначала
Ольга тихо помолясь: …
- «Я сынок не осерчала,
Прожила век, не таясь».
- «Мама, что за настроение?
И к чему этот рассказ?
Просто давит впечатление …
Собралась покинуть нас?»
- «Всё живущее не вечно,
Так решил за нас Господь.
Всё настолько скоротечно,
Что бессильна наша плоть».
Ольга тяжело вздохнула
И продолжила: «Сынок,
Я ещё не отдохнула,
Но, похоже, был звонок.
Значит, время наступило
Кое-что тебе сказать.
Как мы жили, как всё было.
Вот что надо рассказать.
Раньше я о том молчала.
Необычный был мой род.
Гостомысл, мой дед сначала
Был совсем не сумасброд.
Легендарный князь славянский
Был большой авторитет.
Если Бог только землянский,
То его, похоже, нет.
Он ещё в девятом веке
Усомнился в божествах.
Мир стоит на человеке
И что всё в его руках».
Ольга говорила тихо.
Штурм, разгром оставил след.
В голове неразбериха,
Гостомысл был ей прадед.
Улыбнувшись виновато,
Разговор начала вновь:
_ «Не хочу витиевато
Объяснять, в тебе чья кровь.
Он не предал свою веру,
А сомнение породил.
Все сомнения были в меру,
Взгляд особый не вредил.
И с варягами жил мирно,
Никогда не воевал.
Не стоял по стойке «смирно»,
Нечисть сразу узнавал.
С Годославом вдруг решили
Англосаксов навестить.
На ладьях совместно плыли,
Чтобы дань, как есть, спросить.
В том походе он впервые
О Христе от них узнал.
Христиане деловые
Прадед мой тогда сказал.
Ему было интересно,
Почему случилось так.
Кто всё начал – неизвестно.
Бог единый или как?
Родословную большую
Он оставил, как свой след.
Очень многим не чужую,
А кому-то и во вред».
Ольга снова замолчала,
Со стола взяла бокал.
Поднесла к губам сначала,
Правда, он чуть-чуть дрожал.
Пригубив вина немного,
Святослав сидел, молчал.
Он смотрел на мать не строго,
Дрожь вообще не замечал.
- «Да-а-а, …» - задумчиво вздохнула:
- «Есть у нас гордиться кем.
Дочь Умала жизнь вдохнула
Всей династии. Зачем?
Рюрик – сын её законный!
Людям подан свыше знак.
Он не идолопоклонный
Знал, что будет всё не так.
Внук святого Гостомысла
Дядя мой, а звать Олег,
Не увидел дальше смысла
Быть язычником. В ответ
Взял, как веру, христианство.
К ней проделал долгий путь.
Чьё там было мессианство
Не скажу, не в этом суть.
В том, что князь, для нас обычный,
Стал моравским королём.
Для Моравии привычный
Стал уклад и быт при нём.
Звался он Олег Моравский
Как попал? Теперь секрет.
В то же время враг мадьярский,
Здесь, как раз, секрета нет.
Добрый был он по привычке,
Но в Моравии забыт.
И в одной мадьярской стычке,
Был мадьярами убит.
Православие проникло
С ним тогда в такую глушь.
Государство это сникло,
Вера стала там не чушь».
Ольга будто вспоминая,
Чуть сомкнула веки глаз.
Словно что-то не желая
Говорить сейчас, как раз.
Святослав заметил это,
Улыбнувшись, вдруг спросил:
- «Рассказать мешает вето?
Но ведь я и не просил.
Мама, мне не безразлично
Всё, о чём ты говоришь.
Если что-то очень лично,
Не обижусь, что смолчишь».
Не смогла сдержать улыбку:
- «Как ты быстро повзрослел.
Только что качала зыбку,
Вдруг, как сокол, взял взлетел.
Это личное, согласна,
Всё же ты обязан знать.
Жизнь есть жизнь, она прекрасна
И плохое надо гнать.
Брат есть твой единокровный,
Правда, я ему не мать.
Твой отец ему же кровный.
Глебом назван, надо звать».
Святослав аж встал со стула:
- «Брат? А сколько ему лет?
Совесть ваша где? Уснула?
Почему он стал секрет?»
- «Он на год тебя моложе.
Сыном признан был. А как?
Был Указ, стал князем тоже,
Но не киевским, а так.
Мать его была служанка,
Но при родах Бог прибрал.
То ли чудь, то ли волжанка …
Даже твой отец не знал.
Витслав был назначен «дядькой»,
Но к тебе лишь одному.
Глебу я и стала нянькой,
Неизвестной никому.
Рос и жил в большом секрете.
Так решил его отец.
Ты за Киев был в ответе.
Глеб родился не боец».
Ольге даже легче стало,
Словно груз с души упал.
Будто утро вновь настало,
Стало легче, как поспал.
Святослав чуть растерялся,
Стал вокруг стола ходить.
Как-то странно улыбался
И шептал: «Не может быть …».
Вдруг остановился резко:
- «Где, когда я встречусь с ним?» -
И сказал, как старший, веско:
- «Буду знаться с ним одним.
Сам я должен разобраться
В том, что Рюрик его дед.
Я могу и ошибаться,
Но возможно это бред.
Брата сразу я узнаю,
Если викинг в нём живёт.
Как принять? Пока не знаю …
Мой инстинкт не подведёт».
Ольга сделалась серьёзной,
Озадачил оборот.
Разговор пошёл нервозный,
Бестолковый и … не тот.
Святослав, как подменился,
Замолчал, в ответах сух.
Правда, взгляд не изменился,
Выдавал бойцовский дух.
С полчаса сидели молча,
Ольга прервала покой:
- «Хватка у него не волчья,
Но тебе он не чужой.
Безусловно, воспитания
У него такого нет.
Меч он держит без желания,
Так что в этом Глеб не дед».
Святослав поднялся тихо,
К Ольге подошёл, обнял:
- «Извини, не помни лихо.
Я не прав, я всё понял.
Ты когда нас познакомишь?
Не волнуйся, я готов.
Нас, как братьев, узаконишь
Без эмоций, лишних слов».
- «К сожалению, он в отъезде». -
Ольга молвила, вздохнув:
- «Он теперь не тот, что прежде,
Знатность словно кто-то сдул.
В Византию он подался,
Там крещение принять.
Мой совет ни с чем остался.
На кого теперь пенять?
После таинства крещения,
Посетить решил Афон,
Чтоб понять все прегрешения,
Что не вписаны в канон.
Я хотела по-другому, …
Чтоб молились ты и Глеб
Христианскому святому!
Чтоб Христос был вам, как хлеб.
Мне осталось жить не много.
Пусть уйдут тоска и грусть.
Я прошу тебя и Бога
Православной сделать Русь».
Святослав опять смутился:
- «Мама, что ты говоришь?
Сон плохой тебе приснился?
Ты, похоже, вся горишь!
Срочно лечь, не волноваться.
Так вести себя нельзя.
Должен я с тобой остаться.
Ну, и все твои друзья.
Жить осталось мне не много …
Да, тебе же жить и жить!
Внуков нянчить, можно строго,
Будут бабкой дорожить.
У тебя же чудо-внуки, …
Я – твой сын, в конце концов.
Не умрёшь у нас со скуки
С такой группой молодцов.
У тебя есть чем заняться,
Дел, поди, невпроворот.
Мам, не стоит отвлекаться,
Делай всё наоборот.
Так что брось такие мысли,
Ты ещё нужна нам здесь.
Никаких, а вдруг и если …
Не была, а только есть».
Ольга слушала спокойно,
Но читалось всё в глазах.
Нежность матери невольно
Проявилась вдруг в слезах.
И сквозь слёзы умиления
Ольга, даже не таясь: …
- «Ты мой ангел от рождения,
Поступай, как знаешь, князь».
Святослав, смутившись, снова
Разговор возобновил.
Точно знал, что не готова
Мать принять, но повторил:
- «Что касается же веры,
Откровенно поражён.
Предки шли к Христу без меры …
Этим-то как раз сражён.
Понял я одно и сразу,
Твой замешан в этом род.
Предок Рюрика не разу
Не топтал свой огород.
Витслав дал мне воспитание,
Викинг с головы до пят.
Исполнял твоё желание!
Потому и долг свой свят.
Так что Бог отца и деда
Будет до конца моим.
Не хочу, чтобы беседа
Стала тяжким днём твоим.
И прости великодушно,
Значит, так решила жизнь.
Пусть по-своему, бездушно,
Но события слились.
Ну, а Русью православной
Пусть займутся после нас.
Кто потом здесь будет главный
И решит за Русь для масс».
Ольга возражать не стала,
Прошептав лишь: «Поняла»
Через месяц, как сказала,
Она тихо умерла.
И языческую тризну
Святослав справлять не стал.
Личный дьяк, одетый в ризу,
Православно отпевал.
Ольга это попросила,
Православный чтить обряд.
Святослав, как мать учила,
Облачил в её наряд.
Киев стал её могилой.
Над холмом дубовый крест.
Первый крест Руси стал силой!
Стал, как явный Благовест.
Через сто лет гроб открыли …
Тлен княгиню не берёт.
С той поры века проплыли,
Память до сих пор живёт.
2016 год
Московская область.