А в следующей жизни я буду кошкой -
подвальною кошкой на тощих лапах,
облезлая шерстка, и блох немножко...
Зато - никогда ни о ком не плакать.
Легко забывать о своих несчастьях,
и преданой быть только вкусной пище,
свободе своей, и еще отчасти -
случайно зашедшему вдруг котищу.
Любить - лишь неделю, и только в марте,
потом пару месяцев с пухлым пузом,
где нежность комочков от всех запрятав,
дрожать над бесценным своим арбузом.
И родами после, в начале лета,
сокровищ исторгнувши ночью темной,
измученной, но их теплом согретой,
мурлыкать им что-то в углу укромном.
Их нежную шерстку лизать прилежно,
кормить молоком и носить игрушки -
какие мышата в начале лета,
и птички, и ящерки, и лягушки!
А к осени сами уже сумеют
охотиться, бегать, дружить и драться -
котята так быстро, увы, взрослеют,
что вскоре придется нам всем расстаться.
Ведь кошки не плачут, в их жизни места
не слишком-то для сантиментов много,
и если случается вместе тесно,
то каждая дальше - своей дорогой.