Он выходит на улицу, в валенки
Окуная больные ноги.
Старикашка, сухой и маленький,
Обтрепавшийся и убогий.
По шершавым ладоням старости
Он плетётся, согнувшись вдвое.
Мне бы впору завыть от жалости:
“Ах ты, господи, что ж такое?!“
Мне опорой ему и пристанью
Должно стать, как велят обычаи,
Но смотрю ему в спину пристально
И глаза его вижу бычие.
Вижу руки,
Удары резкие,
Слышу крики,
Шлепки,
Пощёчины.
И ложатся шаги отрезками -
Я не стану хорошей дочерью.