Мы просто пытаемся быть кем-то,
Потому что не можем быть никем.
Лакрица в заварнике пахнет прошлым летом
И осенью этой пахнет терпкий джем.
Ложится со временем пыль на пианино,
Но мы не играем по нотам тонкий сюр.
Лишь шелест уставшей от города осины,
Одетый в потёртый сказочный сюртук.
И жёлтые ветви медовых листьев клёна
Сжигают в закатах прозрачный сизый дым.
Сквозь город стрелою летят в ноябрь проклёны,
Стуча, как колёса, по скользким мостовым.
В руках незнакомки хрустят страницы книги,
А шарф улетает на дёрганом ветру.
Окно умещает соседний старый флигель,
Вот эту девчушку и тёмный лужи струп.
Ты ложкой мешаешь чайных крокодилов,
А я разбиваю фарфоровый вазон:
За садом заросшим десятками кизилов,
Кружится не ливень, а листьев миллион.
Бросают тоскливо на землю листья ветки
И в каждом из окон - бесчисленность поэм.
А мы лишь пытаемся кем-то,
Потому что не можем быть никем.