Мой первый сонет, моя фальшь не первая,
Мои грубость и боль, во мне живущие.
Мои бедные, снова за стенами белыми
И извне откуда-то спасения ждущие.
Они верят, и где-то в них есть надежда,
Только дальше них ей все равно не выйти.
Пессимист сам в себе, нудист без одежды,
А они не хвалят ни тех, ни этих.
Я внушаю боязнь, неприязнь. Убегают
И те, кто вчера был со мной рядом,
Кто вчера убеждал, что боль утихает
И смотрел почти искренним, горестным взглядом.
Пусть они не услышат мой гневный ответ,
Но прочтут и запомнят мой первый сонет.