Красотка красит губы, пахнет кофе,
с утра машины сонные ворчат,
а дворник, как заправский Мефистофель,
бросает гравий в черного грача.
Платаны тянут ветви сквозь решетки,
лист кружится, по воздуху скользя,
слетают с неба в теплый город нотки
и музыки, и летнего дождя.
Прислушайся!... Пусть смерть стреляет где-то,
пусть пули-дули в цель свою летят,
здесь, на границе вечности и лета,
фонтан журчит и в розах древний сад
Я. может быть, вернусь туда, где холод,
где страх ползет волной по позвонкам,
где чувства перекручивает голод,
а перед взглядом - мусор или хлам.
Но не сейчас. Мгновение, замри же!
Дай в щелочку твою пройти насквозь,
как луч - сквозь темноту - веселый, рыжий,
как сквозь фанеру - гладкий, звонкий гвоздь.
Позволь остаться между роз цветущих,
средь мирных звуков, запахов и глаз
хоть малой частью, но - недостающей -
той, без которой рушится рассказ.
И отвечал мне голос забияки,
каким когда-то был я сам: "Хитрец,
ты, значит, хочешь выбраться из драки,
где голову сложил и твой отец,
и дед, и прадед? Нет уж, ты обязан
как и они, срок жизни отслужить,
долг отдавая в нравственном экстазе,
как требуют привычка и режим"
Я рассмеялся, по аллее тихой
от споров и проклятий уходя,
свой страх оставив в прошлом вместе с Лихом
и никого на свете не судя