* * *
Алексею Мишукову
Если эхо сгибает берега лук, удаляясь
от ожидания моря, или тянет, как время,
рассеянный звук, вынимая из чрева, как рыбу, Иова –
значит свет повторён и невидим для нас,
и латают деревья в нас место для хора.
Как же плотная глина сквозит над тобой
и звучит в каждой точке, задуманной эхом,
удлинённой, как тяжба меж неба звездой
и другой, что, как жажда, подобна тоннелю
в тёплых водах - опять первозданных – гляди,
может быть даже я в этот берег поверю.
Но кому говоришь ты из смерти своей?
Почему ты живёшь здесь, так будто окружность
выбирает себе каждый голос из ста,
обретая не тяжесть, а тела изустность,
и целует нас ангел в немые уста,
и несёт в слепоте и воде, как искусство.
В этом эхе лежим и живём в берегах,
где оплавилась рыба, рождая Иова,
где летят наши кожи в прибрежных кострах,
словно плуг или свет невозможный улова.
(11/10/2016)