Вот и все. За окном замерзают сверчки,
И сквозь голые ветки кардиограммой -
свет фонарный, как сердца больного толчки,
дневниково чернеет темнеющей рамой.
И опять расстояние. Долгая ночь,
вдалеке поезда звонко тишь параллелят,
можно долго не спать, сахар в чашке толочь,
и тихонько играть на дареной свирели.
Широко открывая глаза в тишину
полуночных районов и вымерших улиц,
забывать растянуться, как спящий в длину,
скособочась на краешке, сильно сутулясь.
И раскачивая в темноте метроном
по асфальту, подъездам глухим до рассвета,
похоронную песню сверчковую дом
отстучит барабанною палочкой лета.