Опять дожди в Бородино.
Был жаркий день давным-давно.
Всяк нынче знает из кино:
"Ох, и удал же
Тот корсиканец Бонапарт,
Что тасовал колоду карт
От Пиринеев до Карпат
И даже дальше!"
Шотландский князь, грузинский князь
Надели шпаги перевязь,
И русский дедушка, крестясь,
Им шел на помощь.
Тому прошло немало лет.
А мы все топчем в Поле след,
"туда-обратно" взяв билет
На реку Колочь.
А кто здесь я? Не знаю сам.
В моей котомке круассан,
На белом хлебе пармезан
И газ-водица.
Неужто я француз? Пуркуа?
Вокруг намокшая трава,
Лягушка серая - ква-ква -
Меня боится.
Не бойся, квакша, я же свой!
Скажи спасибо, что живой -
Нас это Поле не впервой
Кладет на бруствер.
А я - лягушек не варю,
Без грассировки говорю,
Все дурью маюсь да хандрю.
Ну точно - русский!
И так, себя определив,
Иду в туманный перелив,
Где гул стрельбы нетерпелив
Былого эхом,
Где нетрагичный колизей
В дыму орудий и фузей,
И где "враги", узнав друзей,
Им вторят смехом.
"Росс, веселися!", "Vive la France!"
Забытый труверский романс.
Вновь электричка-дилижанс
Сместит эпоху.
А эти лужи, дождь и грязь,
Хоть отродясь ты и не князь,
Ты вспомнишь, к дому воротясь:
"А что, неплохо!"