Шел ночью на легкую ногу под зельем,
Бурдюк почти пуст, взгляд точно такой же.
Сапоги почти стерты чужими землями,
Ветер по улице и в голове.
На легкую голову падки прохожие,
Специально набивши себя румянами.
Клонятся, шепчут, зовут за собой.
Нет, не знаю, спасибо, не надо.
Винный вздох подымает грудь.
Был бы к месту индийский табак.
В легкие не допускаем муть.
Хозяин, простите, их совсем не дурак.
В злачном месте у дряхлых мостов
За медяки разливают кофе. Отвратное,
Скажу честно. Питье для воров.
Такое же мутное, кислое, гадкое.
Уныло косится через плечо.
Среди ночных фей без томных вуалей
Сидела прикрытая тихая донна.
Сверлит глазами поди из стали.
Зачем же давать себя воспоминаниям?
Время томности и ожиданий его ушло.
Честной потребности нужно питание.
К чему ваши сказки, если ноет нутро?
Он в тайне желал услышать фразу,
Что лишь для нее он первый за ночь,
Что на остальных грязные маски,
А их поведет из грязи любовь.
Вино в голову сделало дело.
Почти окрыленный своими надеждами
В тени кустов обнажает тело,
Освобождает его от одежды.
Кружева в сторону, как покрывало
Использовать для мокрой земли.
Почти морской берег. Ночи так мало,
Чтобы насытить страсти свои.
Персова кожа, барсовы очи,
Что в фонарях блещут силой.
Девичий всхлип, бедровая мощь,
Ловко владеющая мужчиной.
Жаркие губы бьют ножами
По коже осаленной старым вином.
Ноги сжимают усердной грядой,
Переворачивая мир вверх дном.
Скачет лоно как рыбная стая,
Хищное тело в тонах форели,
Горячие бедра в источниках рая
Тушу блудного сына грели.
Вот он, конечный сладостный миг,
Дыхание на взвод, шум от волн.
Будто с кровью притих весь мир,
Странною слабостью поражен.
Девица ловко в шорах снова.
Улыбка хищника исчезла во мрак.
В эту ночь клялась, что невинна
Встречному чья-то чужая жена.
*на Федерико Гарсиа Лорка "неверная жена"