Усталый путник, сквозь года
рассудку вторя,
я свыкся с мыслью никогда
не видеть моря.
Я у подножья опочу
на этом камне:
ну, ничего, не по плечу
ещё пока мне.
И миру дух был предан мой.
Но что случилось? –
оно разлилось предо мной
и мне явилось!
К чему цепляюсь я умом? –
ведь я же слышу!
И вот, поднявшись над холмом,
к нему я вышел.
И обезумленный стою,
глазам не верю:
я это место узнаю!
Я был за дверью.
Но я готов. Я рядом с ним.
Исход не важен.
Оно струится из теснин
замочных скважин.
И я врываюсь, как Ясон,
от края в пяди
и нарушаю нежный сон
лазурной глади.
И с высоты прогорклых дней,
душевной скуки –
вот я над ним, вот я над ней,
раскинув руки.
Не сомневаюсь, не хочу
искать причину –
я отрываюсь и лечу
в его пучину.
И я смеюсь, кричу навзрыд
от исступленья.
Мир замирает. Вздох… и взрыв!
И брызг скопленье…
Я оглушён. Объят волной –
тяжёлый, тленный –
смывает груз она земной
моей Вселенной
и томно дышит мне в ответ,
гудит, стенает
и над поверхностью на свет
меня вздымает.
И надо мной моя Звезда
горит в зените.
Я растворяюсь. Навсегда.
Вы извините,
на брег я буду выходить
того лишь ради,
чтоб всё в объятья захватить
своей тетради.
И будет день, когда склонюсь
над этим станом, –
не морем с нею разольюсь,
а океаном...
©Илья Чехов