Тихонько ветер вдалеке
Качает детскую кроватку.
Сидит ребенок на песке
И смотрит на реку украдкой.
На тонком ранне-зимнем дьду
Лежит сухой огрызок хлеба.
Грохочет. В огненном Аду
Германский крест летит по небу.
Бомбежка черною стрелой
Невы разрушила оковы
И хлеб живительный с собой
Втянула в водную утробу.
Ребенок хрипло простонал
И приподнялся еле еле.
Боря бессилие привстал,
Поплелся мимо голой ели...
В проулок, сквозь тупую боль,
Сквозь первобытный дикий голод
В объятья смерти - и домой
Туда, где не достанет холод.
Там мать, отец, и брат с сестрой
Сидят в тени могучей кроны...
Вдруг запах перервал покой,
И слух пронизал крик вороны.
Ребенок приоткрыл глаза,
Бессильно разлепляя веки.
Ушло виденье как роса
И не воротится вовеки.
Кривая птица как чума
По мостовой скрипит когтями
И к хлебу тянется сама
Крылом - как человек руками.
Ребенок на колени пал,
Как зверь израненный взбесился.
Сухие губы смял оскал -
Он очень сильно изменился.
Метнулся как змея вперед
Навстречу сытости и свету,
Но голод резанул живот,
Он пал без сил, отдавшись ветру.
Тупая птица без стыда
Схватила хлеб, пихнула в глотку.
Ребенок выпал из бреда,
Раздался птичий крик короткий,
Сухой хруст перьев и костей,
И мокрый всплеск горячей крови -
Пусть хлеб не усладит детей
Так пусть же птичье мясо кормит.
* * *
Сидит ребенок стар и сед
Забытый, бедный и слепой.
Он помнит голод, помнит бред
И помнит птицы вкус сырой.
Ребенок пережил войну:
Блокады Ад, победы Рай.
Но не простить ему страну,
Он в силах лишь сказать "прощай".
Он шел сквозь лед, огонь и дым.
Так каждый сделал бы из нас
Он был когда-то молодым,
Увы, когда-то - не сейчас.
Он заслужил спокойный сон,
Уютный дом и сытный пир,
Но путь его уже решен,
Его судья - его кумир.
Кумир, что сотворили мы -
Все люди без имен и лиц,
Когда перенесли умы
В язык нолей и единиц.