Из серого простого кирпича
Построен город. Много за полвека
Кирпич очеловечился. Он стал
Щербат и порист. Он теперь похож
На грубую керамику начала.
В нём дышит первородство древних глин.
Он об Адаме вечерами грезит.
История проделала виток.
От городов, где так цвела искусность
(В ней изошла вся сила человека),
Вернулась к неприглядной простоте,
Которая никак не застит неба,
Которая, скорей, земле сродни.
А неприглядность время так смягчило,
Что больше мы о ней не говорим.
Ведь ныне - царство голубиных скал,
Да, птичьих гнёзд под жестяным карнизом,
Где так тепло птенцам, где иногда
Меж кирпичей трава еще пробьётся.
Дворы заполонила зелень здесь.
И клён с листвой, как водится, резной,
И светлый ясень, всех легенд свидетель,
Так запросто, без чванства, дарят нам
Свои седые, вкрадчивые тайны.
Асфальтовая вечная страда,
Неровный, рваный гул автомобилей
С лихими восклицаньями гудков.
Асфальт порой морщинист, в сети трещин,
Порою – гладок, неизменно - тёпл,
Коль скоро речь идёт у нас о лете.
Мне кажется, совсем иной эон
Лёг в город, как зерно ложится в землю,
Чтобы окрепнуть, возмужать, взойти.
Здесь ближе небо. Древние виденья
Уместны столь, что мы порой их древность
Всё чаще ставим под большой вопрос,
И будущностью нарекаем тихо.
К пределу оплотнения близки,
Они уже доступны краю зренья,
Да и не уходили никогда.
А ночью - звёзды, и полынный ветер
Из пригорода, и лучи в листве,
И замиранье времени – до срока.