Грибов тем давним летом было видимо-невидимо - не надо даже утруждать себя походом в ближний жидковатый лесок, дабы в этом убедиться. Сыроежки, подосиновики, шампиньоны и прочие нахально предлагали себя, подступая вплотную к дощатым дачным домикам в Шереметьевке, где обитал цвет творческой братии, недостойной сиятельного Переделкина.
Но настоящие грибники, кто сызмальства приучен чуять эти лишённые хлорофилла растения (или животных?)с помощью загадочного специфического придатка мозга скорее спинного, чем головного, не поддавались на провокации — грибы надо брать только в лесу!
Таким заядлым и выдающимся грибником был художник Вячеслав, двухметрового роста сорокалетний мужик, слегка отягощенный мировой известностью и, вполне серьёзно, привычкой к ежедневному поглощению алкоголя в неимоверных количествах. Поэтому его проявившуюся в это лето страсть к грибам малопьющая общественность расценила как естественное влечение к классической закуске под водочку.
О, как она ошибалась, наша общественность! Страсть Славы была высока, чиста и бескорыстна, и в этом все мы смогли убедиться.
Рано утром, пока многочисленное население нашей дачи №Х в составе трёх семей с детьми и стариками, а также дежурных гостей разного полу и возраста ещё сладко дрыхло, Слава уже успевал набрать ведро ядрёных грибочков. На большой дачной террасе он торжественно и вдумчиво раскладывал их на двух столах строго по национальной принадлежности — белые с белыми, рыжие лисички отдельно, далее по списку...В это время не рекомендовалось даже заглядывать на террасу, не говоря уж о праздных расспросах — что да где; там шло священнодействие!
И лишь по окончании процедуры, когда творец присаживался на крылечко с сигаретой, грибная экспозиция открывалась нашим взорам, а Слава снисходительно принимал наши поздравления, охи да ахи.
И только тогда заспанная возлюбленная художника Алла могла приступать к исполнению обязанностей — чистить, варить-жарить, с луком и картошкой, и безо всяких добавок Славину добычу. Угощение
предлагалось всем желающим, ну а не желающих я что-то и не припомню.
Самое интересное, что ни Слава, ни Алла в нашем грибном пиршестве никогда не участвовали. Слава — из вышеуказанной чистоты и бескорыстия своей платонической страсти к грибам, а бедная Алла — из-за застарелой банальной аллергии к этой же вкуснятине всех времён и народов! Но она любила нашего грибника и любовь была взаимной.
…
Так и вижу эту пару на фоне закатного солнца — длинный худющий Слава в неизменных белых джинсах и «режиссёрской» кепочке, а рядом, обняв его за пояс и лишь слегка возвышаясь над поясным ремнем, маленького росточка трезвенница Алла, душа всей нашей шереметьевской компании...