фонарь подслеповато
прищурил жёлтый глаз,
а бесы и бесята
собрались у стола,
где за табачным дымом
их рыл не разглядеть,
где души — нелюдимы,
и вряд ли есть предел
бесовскому разгулу
страстишек и страстей.
но свежий ветер дунул,
и дым весь улетел,
сняв с лиц остатки грима
и лики обнажив,
чьи души все — людимы,
а страсти? это — жизнь.
03.10.2016