Ни этот высокочастотный
звук заунывный заводской,
ни светло-серый облак плотный,
летящий над моей башкой,
ни ночь, ни улица, ни всё, что
однажды видел пьяный Блок,
отобразить не может точно
наш молчаливый диалог.
Но ты, на час доверив шагу
тверские синие края,
садишься с ручкой за бумагу.
И я.