Закончив миг творений, всемилостивый Бог
с натруженных коленей смахнул сырой песок
и, удовлетворённо качая бородой,
на шарик многотонный плеснул живой водой.
Микробы и амёбы, слипаясь в общий ком,
заполонили глобус, что мы Землёй зовём;
потом тираннозавры и грустный диплодок
свои вкусили лавры на бренности дорог.
их съели обезьяны, прародичи людей,
явившись из туманов под лозунги вождей.
Не говорю о греках, о римлянах ни-ни,
о шахиншахах, беках, вошедших в наши дни
с гаремами наложниц с кастратами при них,
забывших о подкожном вторжении в других.
Итак, мы в люди вышли, и это не игра,
кто под эгидой Кришны, кто под эгидой Ра,
выписывая строки в сугробах на заре,
придумали пророков из мыльных пузырей
и следуем куда-то во тьме и на свету,
испытывая святость, влюбляясь в красоту.
По делу, не по делу кровавили мечи,
нам головы умело срубали палачи;
во времена тридцатых вождь с каменным лицом
без прений и дебатов дырявил нас свинцом,
вёл счёт на миллионы…
Но это всё прошло,
зато пришла бессонность снам девственным назло:
а кто сейчас мы, люди с сознанием амёб
и кем мы дальше будем, друг другу целясь в лоб?
«»»»»»»»»»»»»»»»»»
Отгрезилось, однако, завяли миражи,
пройдясь по буеракам, застопорилась жизнь,
в ней швы из белых нитей затёрлись дочерна
от натиска событий на наши времена.
Мне стыдно признаваться в оплошности своей,
не вызвавшей оваций у знающих людей:
не каторжник со стажем, не агрессивный пёс,
я трудных лет поклажу до цели не донёс.
Не исповедь, конечно, но и не болтовня,
смирительной уздечкой взнуздала жизнь меня
и не моргнувши глазом, шагал я в бытие –
налево по указу, направо по статье.
Итак, всё отлюбилось, местами отожглось,
сиротливые были не обратились в гроздь,
надежда захромала, у веры плоскостоп,
вожди не идеалы и вороват холоп.
Смешно ли, не смешно ли – печаль живёт во мне,
она смакует боли, пришедшие извне,
и нет ей оправданья за мой усталый взгляд,
привыкший к послушанью немало лет назад…
«»»»»»»»»»»»»»»»
Весна ли, осень нынче, не пойму,
смешались дни и ночи воедино,
к тому же, я скажу вам, ко всему,
попутный ветер продувает спину.
Дожди стучат по ангельским крылам,
уходит вдаль, не возвращаясь, время,
похожее на вездесущий спам,
на кисло-сладкий огородный ревень.
Во временных просветах жизнь кипит,
в минуты мрака явно замирает,
свистящий шквал гуляет по степи,
вздымая пыль от края и до края.
Вперёд летящий не глядит назад,
отставший не согласен с пораженьем,
никто из них ни в чём не виноват
и неподсуден внешним несвершеньям!
А я всем посочувствовать готов,
не знаю только, кстати иль некстати --,
отчитывать сегодняшних богов
за несвершенья не рискнёт Создатель…
«»»»»»»»»»»»»»»»»»
Не скулите, граждане, щенками
под немым созвездием Тельца,
всё, что происходит в жизни с нами,
это не преддверие конца,
а закономерное явленье,
так сказать, космический придых,
в нём тела, подверженные тленью,
верят в свет спасительной звезды.
Вот она, тускнея сентябрёво,
скрытая дождливой пеленой,
целый век отыскивает повод
для общенья с вами и со мной,
то находит, то опять теряет
яркий поисковый поводок,
ибо он обгрызен волчьей стаей,
властвующей сумраком дорог…
«»»»»»»»»»»»»»»»