Русские

               
               
                Сергей Маслюк
    
      С ДНЁМ РОССИИ!
               
    Тяжёлый 1610 год. Отравлен боярами талантливый полководец Скопин-Шуйский. Русское войско, двинувшееся на выручку городу Смоленску, осаждённому польским королём Сигизмундом было полностью разбито гетманом Жолкевским. Элементарная зависть бояр, взгляды на самоопределение и предательство немецких наёмников, состоящих на службе у Московского царства, перешедших на сторону поляков, сыграло свою особую роль в дальнейших последующих событиях.
    И пришёл 1612 год...

               

                О, Русь моя – Великая Святая!
                Тебе ль стыдить сынов и дочерей!
                Тебе ль из пепла души возрождая,
                Растить их, самобытностью взирая,
                Сквозь призму ненасытных дней.               

                Сказания давно минувших дней:
               
                Скажи, о, дерзкий наблюдатель:
                Когда над Родиной твоей,
                Развесив сети, злопыхатель,
                Ломает всё, стреножив жизнь…
                Ответь себе, - какая мысль,
                Приходит бурно ненароком,
                Когда родных пробьёт слеза,
                Когда беда, уже под боком…
                Затмив тревогою глаза
                Душа твоя, - как болью дышит,
                Как к миру взгляд твой обращён?! -
                Когда твой сын порабощён,
                Когда тебя лишь сердце слышит,
                Когда на смерть дом обречён.

                Велик Народ! Велика Слава,
                Хранится в недрах той земли,
                Где дух особенного сплава:
                Здесь, а не где-то там вдали!

                ПРОЛОГ

                Гуляй и радуйся народ!
                Семибоярщина восстала.
                Мстиславский Фёдор, как «оплот»,
                Заменит бывшего вассала.
                Низложен царь Василий. Ныне,
                Московией кто дерзко правит?!
                Кто Русь Святую нА кон ставит,
                Правителям иным отныне:
                Москву полячье  грабит, жжёт,
                Первопрестольную заклали,               
                На Новгород швед дико прёт,
                Предатели град сильный сдали.
                Безвластие. Великий стон.
                Совет решил престол отдать:
                Здесь Владислав, король, как тать,
                Воссядет на Московский трон.

                I
                СМУТА            

                Тревожит русская душа…
                Католик – православный царь?!
                Взять рукоять бы палаша,
                Да рубануть бояр тех встарь.
                Но слёзно русский дух склонён
                Туда, где у кремлёвских стен,
                Вплетаясь в колокольный звон,
                Ждёт испытаний Гермоген –
                Патриарх Руси Всея,
                Как вечный символ бытия.

                «Взываю к вам я, сестры, братия!
                Святыя, наши, церкви берегите.
                Здесь, к православным, обращаюсь я,
                Как христиане, веру сохраните.
                За веру стойте, - здесь ваш дом,
                Который, Богородица хранит,
                От разорителей, духовным бдя мечом,
                Богоотступникам, от них духовный щит.
                Мое благословение даю:
                В сем ныне, в будущем я веце,
                Противу польских и литовских человече,
                С молитвою, пред Богом предстою».

                И кони резвые восстали –
                Стремителен их дерзкий бег,
                Руки, сильней булатной стали,
                Вводя властителей во грех.
                Послание с печатью строгой
                И подпись, как нетленный знак,
                По матушке земле убогой,
                В народ отправил Патриарх.

                «О, Русь – Великая Душа!
                Тебя, сколь можно теребить?
                Тебя ль, возможно не любить,
                Но мерзость дерзкую верша
                Литва и Польша возгордились,
                Москва уже горит в огне,
                Шведы на Новгород пустились.
                Скажи Кузьма, что делать мне,
                Великий град разграблен ныне –
                Неужто, мы с тобой в пустыне?!
                Но войско надо созывать!
                Но денег, кто захочет дать?!
                Купцы твердят и мал и стар, -
                Все деньги вложены в товар».

                «Послушай Дмитрий, я ведь тоже,
                В среде купеческой дерзал…
                (Тебя, я знаю, что здесь гложет)
                У них, я многое узнал.
                Пусть деньги здесь важней Державы –
                На хитрость мы с тобой пойдём,
                Сгладим купеческие нравы
                И ополченье соберём».

                По праву, Северной Столицей
                Великий Новгород здесь слыл.
                Пусть раненой, кровящей птицей,
                Но возрождаясь, снова жил.
                ВелИко горе и печали
                Стреножив призраки потерь,
                По новому в умах дерзали,
                Открыв для духа, силы дверь.
                Всё было брошено на плаху,
                Не поддаваясь боли, страху,
                Для достижения победы -
                Великой силы красоты,
                Минуя напасти и беды
                И мерзкой, Смуты гнилоты.

                И клич, как смерч палил огнём
                «Заложим все свои именья
                А также женщин украшенья,
                Но землю русскую спасём»

                О, тайна здесь, земли моей!
                И люди деньги отдавали,
                Московию спасать пошли,
                Добро, что с кровью собирали,
                Всё, в ополчение несли.
                Купцы кубышки открывали,
                (Но время, свой даёт урок)
                И злато слёзно доставали,
                Которое копили впрок. 

                Велик и славен сей народ,
                Душой своею всё – терпимой.   
                И войско есть – Руси оплот,
                Московии необозримой,
                Где замирая, вся в крови
                Земля дрожала наяву...
                За Русь! Господь благослови!
                Вперёд славяне – НА МОСКВУ!

                II
                НА МОСКВУ

                Рассвет пылает тишиною
                Последних августовских дней;
                Туман белесый над рекою,
                Шум отдалённый, храп коней.
                Дремлют ряды меж сотен конных:
                В окопах Земляного вала,
                Ждут воины сигнал вассала
                И крик поляков вероломных.

                «Кузьма, кто скажет «всё напрасно:
                И кровь и смерть, боль за царя»,
                Но время нам ведь неподвластно
                И я скажу тебе… не зря,
                Мы понесли с тобою бремя
                За наш народ, за боль земли…
                Всё, по местам разложит время.
                Пусть где-то рядом, пусть вдали,
                Падёт всё ж шляхта. Землю эту,               
                Наш дед, доныне прославлял.
                Всех призовёт Господь к ответу:
                Кто Русь калеча - разорял».

                «Ох, Дмитрий, правду говоришь…
                Смотри, кругом какая тишь».
 
                Москва-река. Ждёт берег правый.
                Там Трубецкой, с ним казаки,
                Как запасной щит для Державы…
                Кони игривы и легки.
                Ветер гуляет меж рядами.
                Шум отдалённый, стук копыт.
                Он нарастает, временами,
                То он сильней, то где-то скрыт.
                Роняй слезу наглец надменный!
                Ходкевич – ты здесь не герой.
                Сегодня ты, как прах нетленный,
                А завтра ты уже изгой.
                И мощью конница взлетела,
                Как две скалы вошли в разлом:
                Одна с любовью землю грела,
                Другая - кровью и мечом.

                И содрогнулась там земля,
                Там Русь на сечу поднималась,
                Там ополчение Всея,
                Святою силою питалось.
                Как воевода брал свой меч,
                Как русич жёсткий рвал колчан
                И как пищаль снимая с плеч
                Стрелою бил полячий стан.

                Велик и славен наш народ,
                И крики сломленных врагов,
                Бросали русичей вперёд,
                Ломая острия клыков.
                Стена, как пьянящий дурман,
                Волной врезается в волну,
                То, попадая вдруг в капкан,
                Где жизнь и смерть – всё на кону.
                И конница уже устала,
                Но пехотинцы рвутся в бой,
                Калеча огненной стрелой
                И разрывая вражье жало.

                Тем временем князь Трубецкой,
                Как наблюдатель хода боя,
                Смотрел на подвиги героя,
                Лелея праздно титул свой:
                Как ратники в реке кровят
                И там же истекая кровью,
                Врага Ходкевича громят,
                С великой за Россию болью.

                И взбунтовались казаки,
                Пять сотен конных ополченцев
                Преодолев простор реки,
                Рубали польских отщепенцев.
                Удары и во фланг и в тыл,
                Рукою сильной наносились,
                Кто не успел, в крови застыл,
                А кто успел, мертвя ложились.
                Мечи бросались на мечи,
                Кривые вилы тело рвали,
                Кто пал, как призраки восстали,
                Вновь разрывая блеск парчи.
                Кроваво поле отсырело,
                Град Деревянный, как изгой,
                Рука от гнева затвердела,
                А те, кто били за спиной,
                С Кремлёвских стен из пушек рвали,
                Ряды славян и казаков -
                Со стен их лихо изгоняли,
                На части рвали и рубали,
                За слёзы жён и стариков.
                Коней упругих храп, как вечность
                И бешеный разрыв клинка:
                Здесь смерть и жизнь, как бесконечность,
                А смерть за родину легка.
          
                И русич вновь стремился в бой,
                С безликой панскою ордой.

                III
                РАЗГРОМ

                «Кузьма – решительный ждёт бой…
                Народ подняли мы с тобой
                Против боярской ныне смуты…
                И коль Господь благоволит
                Нам разорвать сей шляхты путы –
                Сердце всё ж плачет и скорбит,
                Коль быть поверженным в бою
                За Русь Святую, наш народ,
                За жизнь твою, за жизнь мою,
                За православный русский род, -
                Но вот Орлов – дворянин дерзкий,
                Шляхту впустил в Москву, обоз:
                Кузьма, поступок этот мерзкий…
                Орлов, не ведал женских слёз
                В любви к Московии. Печально
                Предательство его, ну, что ж:
                Кому, служил он изначально?!
                А ныне, на кого похож?!
                Ради наёмных гайдуков,
                Ради изменников и псов,
                Забыл он родовой свой кров.
                Дворянский полк с тобой. Тем паче,
                В решительной, он, схватке верный:
                Русь матушку от этой скверны
                Освободим, а как иначе!
                Удар твой первый и внезапный…
                Ты, должен там врага сломить.
                Увековечь там подвиг ратный
                А дальше, наше дело бить
                Ходкевича во фланг и в тыл,
                Чтоб навсегда поляк забыл
                Дороги все к землице нашей,
                Наполненной, любовью, чаше»!
               
                «Я понял Дмитрий» - Минин встал…
                Луны ночной слепой оскал,
                Вновь будоражит кровью вены:
                «Ох, мысли, мысли сокровенны.
                Как ты сказал, пусть так и будет,
                Коль сложим здесь главу свою,
                Но славы русской не убудет,
                За жизнь твою, за жизнь мою.
                Пусть расцветают наши дети,
                Пусть продолжают род в любви…
                Пора. Господь благослови!
                Пред Богом, мы за всё в ответе»!

                Ночь. Тишина. Москва-река
                И тихий всплеск реки ночной.
                Здесь переправа нелегка…
                Под яркой летнею луной,
                Лишь иногда невнятный вскрик,
                Мираж волнующих теней,
                Мелькает в дымке строгий лик
                И храпы взмыленных коней
                Тревожат берег. Вдалеке,
                В неведеньи поляк верстает…
                Вперёд! И кони налегке!
                Кто первый здесь, никто не знает.
                Стремителен и дерзок бег:
                Внезапность, слава и победа!
                Где конница? – ушла без следа.
                А вдалеке застывший брег.

                Луна – слепой путеводитель,
                Но Минин, дерзкий предводитель!
                Ещё мгновение… и рок,
                Настигнет тех, кто землю рвёт,
                Кто Русь, кровавой плетью бьёт
                Кто русский расчленял восток.

                Так предки наши воевали,
                Так Русь от нечисти спасали!

               
                За землю - кони боевые!
                Последний залп и в пыль степей,
                Минуты мчатся роковые,
                Для шляхов - польских палачей.
                Гремит утеха, боль в печали;
                Галопом тысячи коней;
                Здесь первого на смерть заклали,
                Последний, - смертен, как злодей.
                Вал Земляной, стрелки там бьются,
                Пушки стремительны огнём,
                Кони хрипят, подпруги рвутся
                Над человеческим холмом
                Кровавых тел. Тупое ржанье,
                Рёв ополчения – вперёд!
                Клинок в клинок,  как наказанье,
                Кровь льёт рекой над гладью вод.
                Москва молчит – шляхта в осаде:
                Здесь помощи уже не жди:
                В первопрестольном русском граде
                Исчезли смутные дожди.
                Терзает гетман взглядом ближних,
                Здесь подняла главу молва,
                Здесь нет расстрелянных и лишних,
                Сравняла все чины Москва.
                Кипели все в кровавой каше,
                Кто волею своей бесстрашен,
                Кто слабым был, кто понимал,
                В бою, кто другу помогал,
                Кто просто жил своей мечтою -
                Всех разрывали ядра воя.

                Тем временем, за ходом боя
                Пожарский зорко наблюдал...
                Там конницы в руках героя
                Неслись в разгаре шквал на шквал.
                Метались лица меж конями:
                Кто рядом: свой или чужой?!
                Знамёна рвались лоскутами,
                Разрывы, вопли за спиной.
                Стрелки, заряжены пищали
                Здесь, шляхта в ужасе падёт,
                Там пушки конный ряд топтали,
                Там казаки летят вперёд.
                В агонии страдая дико:
                Рядами скошенной травы,
                Ложились в груды здесь без крика,
                Тела из Польши и Литвы.

                Пожарский думал, мысль, как воды
                Текла широкою рекой,
                Минуя, смуты дерзкой, годы,
                Где спесь бояр над головой,
                Витала вороньём дремучим,
                Но духом русским и могучим,
                Вновь возгораясь, вновь и вновь,
                К Руси он ощущал любовь.
                Конь дерзко землю рвал копытом,
                На поле падшими забитом,
                Он нёс лихого седока…

                «Ох, Дмитрий, честь и слава
                Тебя тревожит, а пока,
                В слезах землица – Русь, Держава:
                Сплелось всё воедино в нить,
                Но Русь жива! Русь будет жить!
                Казачьи атаманы слиты
                В один безжалостный кулак.
                Их имена, здесь не забыты
                И будут вечно на устах:
                Красавец, дерзкий Можаков,
                Романов – атаман от Бога,
                Крепыш и весельчак Козлов,
                Коломна – статный недотрога,
                Кои в бою, как щит, верны –
                России-матушки сыны!»

                Где берег левый, берег правый?!
                Москва-река стоит в дыму,
                Как возрожденье русской славы,
                Изгнав с России шляхты тьму.
                Замоскворечье – града створы,
                Острожек, старый Крымский двор…
                Вонзённые стальные шпоры,
                Спалённый город, косогор.
                «Князь, - шляхта наседает», -
                Мгновение, - он на валу,
                Ретивый конь горит, пылает,
                Гребя копытами  золу.
                Хмелевский грозен в сечи страстной,
                Мгновение - Пожарский там.
                Ликует смерть над Польшей властной,
                Отдавшись гибельным ветрам.
                Ров, насыпь Земляного вала
                Покрылись алою землёй:
                В сражении, где нить накала,
                Пищаль и выстрел роковой.
                Где страсти, апогея, где конец?! -
                Победа, слава и всему венец.   

                И ядра меж людьми катались,
                Шипяще, мерзко, разрывались.
 
                И новая волна накатом,
                Идёт на падшую волну.
                В кровавых брызгах брат за братом,
                Под конницей погребены.
                Стрелки меняются как тени,
                Вой красных стрел и воплей крик:
                Кругом тела, кровь, кровью пенит
                Кто жил, к земле главой поник.
                И гетман сдался, ветер тихо,
                Взгляд ополченцев теребил…
                Уходит польское вспять лихо:
                Кто-то кого-то волочил.
                Место, забитое телами,
                Избито конскими ногами,
                Славянский ветер ворошил.

                Гетман спешил, земля застыла…
                Проснулась ранняя звезда.
                Её невидимая сила,
                Гнала поляков в никуда:
                Минуя русские просторы,
                Минуя Воробьёвы горы,
                Можайск – подальше от Москвы,
                К границам Польши и Литвы.

                И штурмом Китай-город взяли,
                Но Кремль под Польшей умирал…
                На гетмана там все взирали,
                Как он с позором удирал.
               
                Недолго время коротало…
                Но сдался польский гарнизон.
                Пожарский вырвал это жало,
                А Минин зрел с ним в унисон.

                Ноябрь, - четвёртое число,
                Москва-река, уснувшее стекло…
                Здесь государь взошёл на трон -
                Руси Святой, Державной звон.         

                ЭПИЛОГ

                Тебе, о, витязь современный,
                Пишу на склоне долгих лет:
                Где гром гремит и вихрь надменный,
                Где каждый ищет свой ответ
                Врываясь в дебри анфилады,
                Средь многолетия колонн:
                Там лишь затерянные склады
                И время срубленных имён.
                Но жизнь меняет повсеместно,
                Уклад и радость бытия…
                Не будем мыслить неуместно,
                Об этом, вас прошу друзья!
                События, увы, нетленны,
                Как, кто-бы их здесь не ваял.
                Кто-то по жизни жил надменно,
                Кто-то дорогой кочевал,
                Кто-то любил свою Державу,
                Кто-то её с мечом хранил,
                Кто-то, вкусив чужую славу,               
                Её, по-своему казнил.
                История покрыта тайной,
                Но кто-то, истину вершит,
                Бредя землицею безкрайной
                И Божье слово говорит:
                Как Гермоген, давая силу,
                Расправив боголепно крыла,
                Отправил, благие письмена, -
                Вот, где святые имена!
                За это голодом моримый,
                Боярами, в темнице умерщвлён.
                Как те, что взяли в руки вилы,
                Подонками, в предательстве гонимы,
                Поляков выдворили вон.
                Как Минин и Пожарский рвали,
                Семибоярщины «оплот»,
                Как кровью алой истекали,
                За веру нашу, за народ!
                Как те, что Родину спасали,
                Предателей скрутив в излом,
                Семью от гнёта защищали
                И защищая русский дом,
                Все горечи и напасть перетрут
                И в град Москву теперь войдут:
                Кузьма - купеческих семей
                И Дмитрий, княжеских кровей,
                Трон, охраняя русский царский, -
                Сыны России: Минин и Пожарский.

                Не всё, как должно получилось,
                Но мощный всё же был толчок.
                Племя бояр землёй покрылось,
                Зарыв всю плесень под замок.
                Народ остался без защиты,
                Семибоярщина цвела,
                Но души наши Богом свиты
                И мудрость всем отпор дала.
    
                Москва-река плескалась в неге;
                Ветер шершавый дымкой гнул;
                Здесь, на прохладном тихом бреге,
                Гусляр лишь, песнь свою тянул:

                «Русь былинная… и старинная,
                Много зла зверьё здесь несёт…
                Ты вся в святости… и невинная,
                Но тебя иноземец сосёт.
                Ну, зачем нам дерьмо подколодное,
                Ну, зачем нам слезою кропить,
                На кровавое и холодное,
                Что на Западе любит вопить.
                Ты богатая и красивая,
                Ты, величие красоты,
                Ты Великая и игривая,
                Замирая в цветах лепоты.
                Ты прощаешь пороки ненастья,
                Ты любуешься светом любви,
                Ты, для всех, ненасытное счастье, -
                Мы с тобою, ты лишь позови!

    Возможно, я не воплотил полностью в поэму все события тех лет, но моей задачей было показать силу  и красоту русского духа, вкраплённого в нас  в наш народ, в наш род , стремящегося к познанию Великой Истины, данной и данного нам.
    Этой красотой горели Минин и Пожарский… и не только, а всё православное Отечество, не в угоду пошлым самомнениям золотого тельца, а большой всеобъемлющей любви к людям, действительно достойным внимания и поддержки с Верой, Надеждой и Любовью. На этих трёх столпах, и стоит ВЕЛИКАЯ СВЯТАЯ РУСЬ!
                С уважением, автор…
                Г. Донецк, Донбасс.
                29.09.2016г.


         Картинка взята из интернета...