Я умер от пьянки, а может – тоски,
И все тут прозрачно: причин не ищи.
От скуки случается и помереть,
Везунчики! Коль удалось уцелеть...
Тоннель! Свет маячит! Манит, как магнит!
Я мчусь от кровати, поверь, не в гранит!
Вот плато громадное реет в версте,
Как знать, может, Ноя найду на горе.
Кругом бродят люди, их много, не счесть,
А, может, лишь души? Телесная взвесь...
О, сколько их, Боже! Откуда взялись!
Неужто как я сюда добрались?..
В смятенье стою у небесных я врат,
Толкучка ужасна, не лгу я, мой брат!
Ведут в спецприемник все души подряд,
Иного и к Богу, бездушных всех в ад!
Предвидя разборку, я тихо в толпе
Пристроился к верующих узкой тропе.
Люд, избранный Богом! - налево ступай,
Не мы... - я подумал. – Неужто им в рай?
Направо, забытый Всевышним народ!
Вперед, коммуняки, вас бес уже ждет!
Иду я направо... Сосед мой застыл:
Он в Сталина верил, про Бога ж забыл.
Молчу, словно рыба: я – комсомол,
Бухарик, ударник и даже крамол!
А где исламисты? Не видно нигде!
Неужто у Бога они протеже?..
Короче, на небо! То воля Творца!
Не ждал, не гадал я такого конца.
Играют на арфах, поют... Красота!
По меркам моим же зелена тоска.
Как в дрёме вижу агрегаты,
Хоть не ракеты, но крылаты,
Кувалдой жуткой без промаху
На тросах Землю бьют с размаху:
Трах! И нет Испании!
Крах!! И нет Германии!!
Шандарах, и нету Штатов!
Буерах, и нет приматов...
Я же в Райском пансионате
Под звуки Шуберта сонаты
Нашел бумагу и перо,
И вот пишу тебе письмо...
И пусть это праздные строки,
С трудом их тебе передал...
Тут с писаниной – мороки!
И горе тому, кто писал...
Коли прознают – дать драпу?
Нет, не вариант – не Земля...
Пойдешь колесить по этапу
Забытые Богом места...
Неважно, пускай ты в почете,
Пускай на Олимпе друзья,
Молиться на эшафоте...
И пропадать так, зазря.
Неважно! Ведь дело не в этом –
К страданьям ли мне привыкать!..
Главное, этим куплетом
Желаю тебя обласкать.
Никто никогда из умерших
С небес разговоров не вел...
За это в суде министерших
Готовится новенький кол!
Вот и хожу я задетым:
Правду смолчать – не судьба.
А умереть не отпетым,
Поверь, для меня ерунда.
Меня обвиняли огульно –
С размаху мне выбили глаз...
Помалкивал благоразумно,
В надежде на главный топаз!
Тот, что душою зовется,
Чего не купить, не продать,
И болью в груди отдается,
Как вздумаешь правду сказать...
И вот поклонился я маске –
Шутом и паяцем прослыл,
Как вдруг оказался в участке...
Где маску волхва получил!
И оком своим уцелевшим
С небес я взираю на мир
И думаю о наболевшем:
Сатир я иль всё же кумир?
Отвлекся, давай о насущном:
Письмо не могу передать...
Тут с почтой сплошное кощунство,
А мне – кровь из носа услать!
Долго томился по требе, –
Нет здесь, короче, писца...
А потому заклинаю: корить
Ты не вздумай гонца...
Лучше проведай курьера,
Пусть он сухарь – ну так мент!
Что? Не поднял и фужера?..
То пустяки – он мой кент!
Что бередило годами,
Я исповедал ему...
И окропив тлен слезами,
Облегчил он путь мой во тьму...
И на одре холодея,
Слышал рыданья глухи...
Дружбу его я лелеял,
Ту, что души-не души!..
Вот я ушел – на всё Воля,
Не ведомы Бога пути!
Но всё равно я доволен:
Не зря жизни прожиты дни.
Ты, утешая мне старость,
Хлебнула, подруга, сполна.
Мне ж повезло, и на радость
Послала надежду судьба!
И не попал на червиный
Пир, что меня ждал в гробу...
Мелочь, что нету могилы –
В пламени к Богу иду!
Хватит с меня кенотафа,
Что мне друган водрузил,
В нем мудреца он, Сократа,
Со мной, бедолагой, сравнил...
Как поживает сынуля?
Знаю, стеснялся меня...
Горькая это ж пилюля,
Когда плацем тычут в тебя!
Всё ж обними обалдуя!
Помнишь, как холил его?..
Пусть он живет не балуя,
И помнит меня, если что...
Всё, я собрался – мне в Лету!
Надежду я в сердце храню,
И песнь загробную свету
На память о грешнике шлю!