Луковое горе
Луковое горе чистит лук .
Слёзы по щекам (ой, от него ли):
- Мамочка, зачем мне сто разлук?
РОдная, за что мне столько боли?
Долюшка такая, говоришь,
Выше нос, мы гордые, мы сами…
Знаешь, в книжках пишут, есть малыш
С крыльями и светлыми кудрями,
Голенький, лукавый шалопай,
Чьи игрушки только лук и стрелы
Ранит в сердце – от любви страдай,
От тоски и страсти оголтелой.
Изловить и выпороть? Ты что?
Нет, не правда, всё поймёт, не бросит!
В дверь звонят… Ой, мама, лук - потом.
Ключ взяла. Я буду утром, в восемь.
Тонет
Тонет мое терпенье
в лужице стеарина,
серой золой поленья
дом одиноко стынет.
Стали нелепы гимны,
что для тебя сложились.
Гимны сгорали дымно,
видно, была в них сырость -
в вышколенных построчно,
выгулянных на млечном.
Больно ждать вечно, точно.
Может быть, с первым встречным
свиться, как вьются лозы,
гроздью упасть на ложе,
сделав вину наркозом?
Знаю, что невозможно.
И по седьмому кругу
Кнопки ласкают пальцы:
«Здравствуй, твой пятый угол
ждет своего скитальца…
Будешь немного позже…
Ладно, до скорой встречи»
Больно ждать вечно. Всё же,
может быть, с первым встречным?
Вдова
Увы, вдова. Не чёрная - шальная
соломенная (долгих тебе лет),
я сыну вру, что ты живёшь в Дунтае,
там чай растёт, а интернета нет.
Сижу и пью. Одна. Вино. Немножко.
Бросай ты свой замызганный Дунтай
(отсюда пять кварталов и окошко
с ужасной занавеской), приезжай…
Как славно – телефон мне отключили,
а то бы это вслух произнесла.
Для сына переедешь завтра в Чили,
куда подальше, или в Папуа.