Я убежал из города.
В тот день бетон и камень выжгли мне нутро: хотелось в лес – под сумрачную тень разлапистых величественных крон.
Мочалила парная духота, попахивало в воздухе дождём, и Бог, как будто, громом хохотал, поигрывая в небушке огнём – ведь солнце так неистово пекло, что кипятились в мареве луга. На все лады я проклинал тепло, и уже сам не знал, куда шагал.
Рубаха насмерть клеилась к спине, хотелось пить – водички бы глоток! – но фляга, что болталась на ремне, давно уж превратилась в кипяток.
Синели впереди отроги гор – глухие заповедные места. Слеплю шалаш, от комаров – костёр, от солнца защитит меня листва.
Но первым делом надо к Старику – Степаныч, как обычно, будет рад: отведаем с ним свежего медку да вспомним легендарный разведбат, десантно-штурмовую роту. Да, комбата мы прозвали Стариком, и разница в 15 лет – тогда! – нам, молодым, казалась эрой. Он – в 70-е прошёл Вьетнам, в Афгане был воистину отцом нормальным незанудным пацанам. А от кого воняло говнецом – таких он в разведроте не держал, переводил в какой-нибудь хозвзвод. Мы часто вспоминали с ним Урал.
И дружим до сих пор – который год.
Степаныч после службы овдовел, в афганской мясорубке сгинул зять, ну а когда творился беспредел (ведь это ж надо – Родину! порвать на мелкие никчёмные куски), и дочь его – покинула страну: на сходке полупьяные князьки* пустили плот империи ко дну, и надо было как-то выживать. Те, кто сумел, ушли за рубежи, мы – россияне – костеря ё-мать, батрачили за жалкие гроши, сводя концы с концами.
А Старик – запрятался в нехоженых лесах: десятый год уж егерем, привык.
Бываю часто у него в гостях. И дочь не забывает Старика – нет, нет, да прилетит на огонёк. Степаныч мне однажды намекал:
– Одна она, ты тоже одинок, а вместе – пара.
Щурил хитро глаз – видать, беседы были и у них. Но я уж убеждался – и не раз! – какой из неудачника жених? С женой развёлся – изглодал нас быт. Меняю, как перчатки, потаскух: о чувствах и не стоит говорить – им деньги подавай да стойкий дух. А из путёвых, кто(?) решит связать – в век безработицы и нищеты, когда приоритет «купить-продать» – судьбу со мной? Карманы-то пусты!
– А сам чего не женишься, скажи?
– Ты что, Андрюха, мне уж шестьдесят… Я лесовик – какие миражи... семейной жизни?.. Заново начать? – вздохнул – Жену я помню…до сих пор.
Закашлялся. Мы закурили враз. На этом и прервался разговор – сплошные междометья вместо фраз…
К чему вдруг вспомнилось? – не знаю сам. Предчувствие? Да, вроде бы, и нет. Я шёл и шёл к синеющим лесам – наверно, солнце искажало цвет. Солёный пот пощипывал глаза, я тряс башкой, как пудель Артемон, с дороги сбился, малость поплутал и лишь под вечер выбрел на кордон*…
* * *
*полупьяные князьки – 8 декабря 1991 года главы трёх республик, основателей СССР, — Белоруссии, России и Украины, — собравшись в Беловежской пуще, констатировали, что СССР прекращает своё существование.
*кордон – пост охраны леса или заповедника (обычно – это дом, где постоянно проживает егерь).
* * *
Продолжение
http://stihi.ru/2016/09/15/9528