Коробка в блестящей обертке – и сверху бантик. Не смотри, что немного бурые пятна на стенках…
/открой скорее подарок, взгляни, там сердце живое бьется внутри!/
Нет-нет, не подумай, я не романтик, я просто влюбилась в синяки на коленках.
/И звезды мне видятся точно теперь как родинок шейных раненый зверь/
Я подарила, без задней мысли, в яркой коробке все еще бьется мышечный сгусток всей моей жизни. Я подарила. Возьми его, ну же!
Я была рада-ты принял подарок, ты отплатил мне такой же коробкой. И последним письмом, с кучей помарок. Боже, как же все это робко!
Незыблемо – скажете Вы, но черт, я не смогу отобрать свой подарок. Мой адресат уж два года как мертв, и у меня в клетке ребер-церковной свечи огарок.
Сердце мое все в той же коробке, зарыто с телом под черной землей, и все еще бьется, упоительно робко, твое же сердце покрылось тлёй.
Оно уж не бьется, не дарит тепло, не скользят мои пальцы по теплой крови, оно – это прах, совсем как стекло. Об него ударилась и кричу себе «не боли!»
/мне больно, прости меня, я не помню твой голос, всему виной этот долбанный хронос!/
Ты не то что бы холоден, но тебя просто нет, твои кости желтеют, волосы меркнут, только один вопрос встает:
- Прошу, дай мне последний ответ - кто же из нас все-таки мертв?