Утро. Тихо ещё в восьмой палате.
Седовласая тётя Катя в /почти белом/ халате
выгребает шваброй из-под кроватей
кусочки боли в подсохшей вате.
И такие же /почти белые/ лица
с масками-образАми "больница"
ещё дремлют. Возможно, им что-то снится,
или просто дрожат ресницы.
Время здесь тянется, но, увы, не лечит...
Их замкнутый круг на клетки размечен:
чёрные, белые...чёт или нЕчет...
Им бы утешиться, да только - нечем...
В левом углу у окна - дядя Вова.
Все говорили: как бык здоровый!
Когда-то в молодости гнул целковый,
Вот слёг, обездвижен, к кровати прикован...
С ним рядом - шпалоукладчик Миша.
Сказали: лёгкого нет...тяжелое лишь...
чем он дышит?
Всё вспоминает, как он и гурьба мальчишек
скакали по крышам...
А вот Максим, ему только двадцать...
впору лишь "клеить" девчат да смеяться,
а он перенес уже пять операций...
ему бы подняться...
Тётя Катя приносит каждому птицу - конечно, утку,
называет их "орлами", понятно, в шутку...
А им бы и впрямь взлететь хоть на минутку...
Но то, что им даже не встать, не подвластно рассудку.
Пока тишина...есть ещё время до боли.
Вот явится фея в обличье сестрички Оли,
каждому немного счастья уколет...
Быстрей бы всё кончилось, что ли!..
А где-то весна колышет чужие чёлки.
А кто-то готовит завтрак, посуда стоит на полке,
не бита ещё, не нужно клеить осколки...
И чьи-то минуты так бессовестно дОлги...
безрассудно дОлги...
04.09.2016