Я был студентом-практикантом,
Не обладающим талантом
Рабочей силой управлять:
Просить, ругать и заставлять…
К тому же, в знаниях имел
Тогда значительный пробел –
И потому слегка робел.
Начальник партии, назначив
Мне в подчиненье трёх бичей,
Сказал: «Желаю, брат, удачи!
Вот три орла тебе! Владей!»
«Орлы» имели бледный вид:
Был первый тощ, лохмат, небрит
И словно в чём-то виноват;
Второй был вылитый Сократ:
Курносый, низкий и босой,
С большою лысой головой;
А третий – в шрамах и наколках,
С глазами загнанного волка.
Все трое, мучаясь похмельем,
На костерке варили зелье
Из стограммовой пачки чая,
В жестянке варево мешая
Не чайной ложечкой, а щепкой,
Ругаясь коротко, но крепко.
То был чифир – напиток тех,
Кто не считает мат за грех,
Кто сам себя не судит строго,
Кто верит в чёрта, а не в бога,
Кому цыганка нагадала
Дорогу и казённый дом,
Кто исходил Сибирь пешком
От гор Уральских до Байкала
И от Алтая до Ямала.
Была тайга, была работа,
Таёжный гнус, дожди, жара,
Усталость, пот, в костях ломота,
Недолгий отдых у костра.
Живя в одной палатке общей,
Мы с каждым днём сближались больше.
С полунамёка, с полуслова
В конце сезона полевого
Любой друг друга понимал –
От них бы дверь не запирал,
Когда б имел свою квартиру.
Немало выпил я чифиру,
Полпуда соли с ними съел
И полюбить почти успел…
Нет, не бичей, не алкашей,
А неприкаянных людей,
Чего-то ищущих бродяг
И не отыщущих никак.