Дождь кончился. И ты сейчас встанешь со своего непонятного места под табличкой «Не садиться!» и уйдёшь. Навсегда.
Карманы грели мне руки, я считала в них мелочь на ощупь. Не узнала два рубля, подумала, что это новенькая десятка. Покупала печенье, которое с детства не ела и с детства не люблю. А ты стоял в очереди у меня за спиной ближе моего ангела-хранителя. Продавщица сухая, теплая, румяная улыбалась нам, своим мыслям, нашим надуманным покупкам. Охотно отвечала тем, кто спрашивал, тем, кто не спрашивал, молчала. Не хвалила коржики, штрудели, печенье, конфеты. И ни слова о дожде.
Он загнал нас как игривый котёнок мышей. Скрёбся лапами в стекло. Для него это забава. Мы переводили дыхание от погони. Мокрые, чужие, и сладкого нам совсем не хотелось. Ты меня, наконец, увидел. Спохватился пропустить в дверь.
- Сильный ещё, - опять спохватился.
Неужели он всего лишь дождь, тот кто берёт и смешивает всё в картонной коробке с одним окном и запахом корицы?
- А вы... угощайтесь. Вот... рожки с кремом...
Вырываются на свободу. С зонтом как с парашютом в дождь. Он идёт тихо. А мы никуда не идём.
Кончился дождь, кончился снег...
И мы заходим в этот кондитерский и говорим, иногда получается хором:
- Нам рожки с кремом.
У нас дочка очень любит.