Перед старухой, что рассыпала, гадая,
Колоду темных карт на грубый край стола,
Стояли две сестры, и каждая была
Стройнее тополя, свежее утра мая.
Одна как жаркий мак, другая – анемон
И обе – юности прекрасной воплощенье;
У первой гордый взор, в глазах другой – смущенье,
У старшей кудри – смоль, у младшей – мягкий лен.
«Ты проживешь свой век в страданьях и заботе»,–
Для первой из сестер был жребий изречен,
И молвила она: «Меня полюбит он?
– Да. – Значит, никого счастливей не найдете».
«Тебе же не бывать любимой никогда», –
Услышала сестра с косою золотою. –
«Смогу ль сама любить, когда любви не стою?
– Да. – Значит, у меня счастливая звезда.»
***
Francois Coppee
L’horoscope
Les deux s;urs etaient la, les bras entrelaces,
Debout devant la vieille aux regards fatidiques.
Qui tournait lentement de ses vieux doigts lasses
Sur un coin de haillon les cartes proph;tiques.
Brune et blonde, et de plus fraiches comme un matin,
L’une sombre pavot, l’autre blanche anemone,
Celle-ci fleur de mai, celle-la fleur d’automne,
Ensemble elles voulaient connaitre le destin.
«La vie, helas! sera pour toi bien douloureuse,»
Dit la vieille a la brune au sombre et fier profil.
Celle-ci demanda: «Du moins m’aimera-t-il?
— Oui. — Vous me trompiez donc. Je serai trop heureuse.»
«Tu n’auras meme pas l’amour d’un autre coeur,»
Dit la vieille a l’enfant blanche comme la neige.
Celle-ci demanda : «Moi, du moins, l’aimerai-je?
— Oui. — Que me disiez-vous? J’aurai trop de bonheur.»