Отрывок «И бились от рассвета до заката…»
О, Город мой,
Мой господин, палач,
Мой брат и муж,
Отец и отчим.
Слушай меня и верь.
Или не верь.
............................................
Стучали утром. Я открыла дверь.
А за порогом – улица.
Людная. Вдруг
Вся искривилась, изогнулась, исторгнув
Гротескный призрак:
На фоне облака сырого
/улица, облако... откуда? лучше не знать...
нужно, наверно, просто больше спать/
Кивает мне и машет
Кто-то многоголовый
И многохвостый.
Принимай, мол, гостя.
- Ты кто? Ты сверху или снизу?
- Я – изнутри. Сосед – уж ближе некуда.
А ну-ка, облачайся, и сразимся.
- Ну, что ж… Сразимся!
Я - задира, и вызовы мне музыкой звучат в горячей голове.
/Мотивы, как оказалось, так второстепенны...
Дай только ветер, а куда, зачем – не столь уж важно
Ни капитану, ни кораблю.
Ах, юность дерзкая, зачем ты здесь осталась?
Зачем ты выросла в беспутную гордыню?../
Я с детства драться не умею, но люблю.
Да, я старалась. Я дралась. Он был с мечом,
А я... Я головы его рубила
Рукой, стихом, как топором,
И даже, господи прости, любовью...
Мы оба истекали кровью,
А он всё жил. И я жила. И отзывался эхом
Каждый мой крик в его ужасном смехе.
Он был страшнее смеха мертвеца.
А бою нашему не виделось конца.
И, кажется, уже садилось солнце,
Но вот, проклятый и непобедимый, собрав все силы,
Он высоко занёс свой меч
Для самого последнего удара.
А я уже не защищалась. Я устала.
Мне было всё равно,
Что я побеждена в бессмысленной и яростной борьбе.
Но, стоя уже не на ногах, а на коленях,
Воскликнула: «Убей меня! Но кто ты?!»
А он усталым голосом ответил: «Прости. Я – правда о тебе.»
............................................
Как я живу?
Где дом мой, где лишь приют,
Где люди, а где лишь мысли,
Где моё искусство?
Грядёт гроза, а я грозы не знаю,
Я чувствую её, но до сих пор не понимаю,
Как мне с ней жить – бежать или кормить?
Гремлю, шепчу, перетекаю
Из русла в русло,
Из себя в себя другую, незнакомую, чужую.
Кричу вопросы и жую ответы,
И кровью многоцветной выкупаю «советы жизни»,
Не внемля им нисколько,
Под ту же дудку тот же дикий танец,
И каждый раз иной.
Пою я, или чью-то песню слышу?
В какой дали
Парит спасительная крыша?
Или без крыши лучше? Неуютно, но свободно?
Зачем свобода, если нету счастья -
Покоя ни в глазах, ни в сердце?
Ах, детство, детство –
Дворец из леденцов.
А из дворца да в сени...
............................................
Ожили леденцы и улетели
Певчими красными и золотыми петушками.
Там далеко, не в небесах – над небесами
Летят деревья, ветвями
Покалывая память
И облаков белёсые бока.
Маши, маши, рука.
Так силюсь вспомнить, но почти не помню.
Так всматриваюсь, но уже почти не вижу.
Всё было близко, просто.
И я была там. Кажется. Возможно.
Грустно.
Лишь снится иногда, но очень редко, смутно.
Детство, сон, всё дальше – выше, ниже?..
Знаю: сирень была, и были книги, вишни, родные
Были такими понятными, родными, молодыми.
Летят, летят мои деревья золотые...
Взлетает медленно аллея,
И я - лечу
В шерстяном платьице в зелёные сердечки,
Отодвигая лапы старых елей,
Ища под ними гномов и грибы.
И не было там никакой судьбы,
Которая чекрыжит
И рвёт нам руки, ноги,
Сердца и головы, и мысли, и надежды,
Нанижет их на леску, на шею нам повесит –
Держите, бойз энд гелз,
Вот вам божественные бусы и гирлянды,
Украсьте ими
Свой сумасшедший дом!
Да с карнавалом не тяните -
Я вся изголодалась и иссохлась.
Ах, чтоб ты сдохла, старая карга.
Моя, любимых, нелюбимых и чужая.
Я всю тебя изгрызла
Вопросами, слезами и зубами.
И вот теперь грызу стихами. Молчишь?
Терпи. И я терпела. Мой ход сейчас.
Надеюсь, я успела.
............................................
Заглядываю внутрь земли, себя, тебя, её, его.
Руками роюсь в канализации под мостовой,
В корзине у цветочницы /в газетках розы/,
В чьих-то нутрях, где всё давно мертво,
Гляжу упорно в ночные окна,
Стучу в ворота, в двери...
Твои, безумный юный старец,
Мой Город древний.
Летят, летят мои деревья
И машут крыльями зелёными полям
Гипотетической, возможной прошлой жизни
И неизбежной уже будущей,
Где маки плачут красными бессонными глазами
И где мы сами, сами.
Перебираю пальцами хвоинки детства
И краем глаза сполохи зарниц
С испугом замечаю
/Быть может, это были искры из зениц Господних, не знаю/.
Кладу всё снова в ящик, прячу, забываю,
Как будто навсегда.
Как жарко маленьким ногам
На иглах выжатого поля!
Иду? Нет, лишь мечусь туда-сюда
По вьюге, плачущей сухим горячим снегом,
По шёлку и грязи своих дорог,
По улицам, красиво освещённым
И вылощенным перед Рождеством,
Сухим от слёз и мокрым от дождя.
Несвязана, свободна, но несчастна.
Мне ничего не ясно.
Но я иду. На то даны пути,
Чтобы по ним идти
И видеть впереди лишь пыль и ветер.