Я тебя не простить не смогу,
даже если забыть не судьба мне,
как искал я твой след на снегу,
на песке, на бумаге, на камне.
На китайском карандаше
нарисован пляшущий заяц.
По словам, по слезам, по душе
проплывёшь,
лица моего не касаясь.
Да… любовная лодка… быт…
Это, кажется, Северянин.
Жаль, что день ещё не убит,
а всего лишь смертельно ранен.
На кофейной кружке лубок,
стилизованный под Египет.
20 капель за слово «любовь»
корвалола
придётся немедленно выпить.
Пачка «Примы» лежит на столе.
Не внимая гласу Минздрава,
я рисую на полях пистолет –
почему-то стволом направо,
будто я родился левшой,
будто нет у меня никакой надежды
(разве я говорю, что большой?)
быть по праву нужным и нежным…