По глухим закоулкам века
я с пустой котомкой души
прошвырнулся – ни токарь, ни пекарь –
ни к чему ничем не пришит.
Невесёлым и одиноким
я вернулся в родное село –
и кладу на подушку ноги:
было им труднее всего.
Сквозь дыру в паутине пялясь
на скупую звезду свою,
прокушу до кровищи палец,
всё на место и время свалю.
Строят люди реакторы, краны,
с маслом хлебушек свой жуют…
Славно в форточку портянки драные
запускать на северо-юг!
Оттого, что ни токарь, ни пекарь,
оттого, что лопату с веслом
часто путал – судьбу человека
мимо носа моего пронесло.
Ну, и били. И часто (мать их!):
и рублём, и крепким словцом…
Хорошо на железной кровати
прохлаждать пружиной лицо.
Не висел на Стивене Кинге
никогда я. Чую спиной:
нет на свете страшнее книги –
и ненужнее – записной.
Да, к себе, но вовсе не жалость
разрывает меня на ча…
Стиснув зубы, я рожей шалой
у звезды прошу кирпича.