Мне приснилось: в коем веке,
Что четыре мужика,
Толи римляне, толь греки
Сбили крупного быка.
Вечер был на редкость тёмный,
Но как только рассвело,
Разожгли костёр огромный,
Смастерили вертело.
Отломали прочь копыта,
Шкуру драли кто как мог,
Те ещё приёмы быта.
Говорить никто не мог.
Лишь все четверо сопели,
Молча бегали вокруг,
Видно очень есть хотели,
В травах вытоптали круг.
Ни былинки, ни комочка,
А в кругу горит костёр.
Подгорела видно почка
Запах ветер распростёр.
Разорвали все по лытке.
Задних две, передних две.
Покрутили, как при пытке,
На пылающем огне.
Ели молча, улыбались.
Обнажали все клыки.
Ясно было: наслаждались
С голодухи мужики.
Вдруг один случайно видно,
Как наелся, крикнул: "Ба!"
Стало всем троим завидно.
Ну, такая уж судьба.
И второй наевшись с ночи,
Вдруг, как в медную трубу,
Проорал, что было мочи,
Громовое слово: "Бу!"
Третий посмотрел и тоже,
Прогорланил слово: "Бы!"
А четвёртый звуки сложил,
Получилось: "Бабу бы!"
Заплясали все по кругу.
И неслось как из трубы,
Оглушая всю округу:
"Бабу бы!" да "Бабу бы!"
И о них во вред морали,
Сразу жестами молва,
Разошлась, А те орали
Хором новые слова.
Павел Кислов.