Эта память стекает струей по стене и зовет искупить, и маячит в окне.
Эта боль бьёт на части, корёжит и гнёт, я терплю уже годы её страшный гнет.
Эти пальцы длинны и тонки как змея, и под ними - лишь тонкая кожа моя, натянулась и рвётся, но не видно крови.
Этот взгляд, что таранит как за'острееный винт.
Мне бы быть неодетым в зимне-палевой стуже, где позёмка меня в венском вальсе закружит, где пушистые ветви приглашают в обьятия, где не надобно думать, как много заплатишь, только б длить эту радость бескрылою птахой и дырявое сердце ласкать под рубахой.
Но не выйдет - глаза разомкнутся как двери, в мозг впустив то, во что не захочется верить:
Полусогнута немощь, болезнью объяты все частички меня под потёртым халатом. Только боль мне осталась, лишь память и боль! Не позволь вспоминать больше, мне не позволь! Крупной солью любовно посыпать нутро, и опять, и опять пробирает на дрожь.
Я сижу пред тобою, недвижим как гранит, в голове нет не мысли, а сердце саднит...
И захлопну я веки как створки окна, чтоб не видеть тебя, как ты снова бледна, как пионом впотьмах расцветет яркость губ, когда ты улыбнёшься, сердца дикого стук, слыша, разгорячившись от израненных чувств.
Я не маг , просто видеть тебя не хочу.
Отпусти меня!
(с) Aluran