Мой друг работал вместо своего отца дворником в детском парке. Как то там освободилось место, и он настоятельно убедил меня, что от такого счастья нельзя отказываться, надо устраиваться работать дворником. В этот момент я уже работал: техником в МИФИ, помощником режиссера на телевидении, программистом, разработчиком электроники, а так же главным инженером (без зарплаты) в малом предприятии. Действительно, подметать осеннюю листву на газонах старого парка – одно удовольствие. Тем более, что дворничий коллектив подобрался хороший. В нем был студент – музыкант, студент циркового училища, мой приятель (то же студент) и я (еще студент МИФИ). Руководил нами Армян, так про себя я называл этого человека из южной республики с не выговариваемым для меня именем и отчеством. В его маленьком начальственном кабинете росло большое дерево, и была клетка со здоровым попугаем.
Как то Армян призвал нас на работы по срочной очистке бомбоубежища, которое располагалось под домом сталинского времени.
Бомбоубежище переводилось в разряд бизнес территорий. Среди прочего мы из бомбоубежища выбрасывали противогазы, которые сваливали в обычный квадратный мусорный бак. Забитый противогазами бак Армян захотел перекатить в другое место двора. «Навались!» - командовал Армян, вместе с нами упираясь руками в край бака. «Руки!» - коротко вскрикнул парень из цирка. Торчащая вертикально вверх крышка бака, от наших толчков провернувшись на ржавых петлях, и падала – закрываясь вниз. Мы с приятелем убрали руки. Крышка упала. Под крышкой оказались пальцы музыканта и Армяна. Оба одновременно и громко орали. Потом музыкант тихонько и свободно вытащил пальцы из под крышки бака и стал на них смотреть и шевелить ими. Продолжал орать только Армян. Мы очнулись от созерцания этого и подняли крышку мусорного бака вверх. Оказалось, что весь удар крышки приняли на себя толстые, как сардельки, пальцы Армяна. Когда мы спросили музыканта, чего же он орал? Ведь крышка бака даже не
коснулась его пальцев, он сказал, что от страха, что может перестать быть музыкантом, если бы крышка ему сломала пальцы.
На следующий день мы пришли к Армяну, в маленький кабинет с большим попугаем. На обеих его руках, на трех центральных сарделечных пальцах были намотаны громадные бинтовые слои. А в стороны от этих трех белых, размером с полено, забинтованных пальцев растопыривались мизинец и большой палец. Мы не выдержали этого вида и заржали.
Слава Богу, что пальцы были только ушиблены, кости не сломаны.