Том 4
*
Глава 10
Дороги выбираем мы
«Не судите...»
Из Евангелия от Матфея,
Глава 7, Стих 1.
Что знаем точно мы о ЧЕЛОВЕКЕ?
Нам даже о гитарах не сказать:
Различны в них все звуки в каждой дЕке,
И смену временем - не предсказать.
А мы подходим к ЧЕЛОВЕКУ с меркой
Его профессии, а в ней – игра.
Жизнь пред игрой, в лучах реальных меркнет,
Жизнь - чувства - от утра и до утра!
О чувствах если ОН сказать не может,
Не замечая, чувствами живёт,
Они - в биенье сердца, в дрожи кожи,
Они во сне зовут ЕГО в полёт...
Нам что о ЧЕЛОВЕКЕ знать дано?
Да ничего о НЁМ! Всё, как в кино.
Да ничего о НЁМ! Всё, как в кино,
Профессией ЕГО мы в фильме метим,
Как будто ОН с профессией – одно.
А ЧЕЛОВЕК – иной на этом свете!
Профессия, от нас ЕГО скрывает,
И ЧЕЛОВЕК, залив свои глаза,
Порой такое в жизни вытворяет,
Что и представить было нам нельзя!
Мы часто судим не о ЧЕЛОВЕКЕ -
О прОфессионАльности ЕГО,
Соринку зрим в профессии на веке,
В глазах ЕГО не видя ничего.
И узнаём из книг в библиотеке:
Сужденье разное есть в каждом веке.
Сужденье разное есть в каждом веке.
В НЁМ память, что кривые зеркала,
Её шлифуют, исправляют в ЧЕЛОВЕКЕ,
Чтоб в прошлом ЕГО память умерла.
«Седьмого Ноября» - Советский праздник,
Для ЧЕЛОВЕКА был он - «Октябрём»;
В тридцать шестом, он был подвергнут казни,
До этого он звался - «Первым Днём...»
И память ЧЕЛОВЕЧИЯ свободна,
От прошлого оборванная нить,
И возмущенье, вроде, благородно,
Обрывки прошлого - легко судить.
Закрыты в совесть ставни и окно,
И судят всЯко... То-то и оно.
И судят всЯко... То-то и оно.
Сам ЧЕЛОВЕК во Времени различен,
И в детстве нравится ЕМУ одно,
А дальше вкус, от детского - отличен.
ЕМУ же кажется, что ОН - один,
Что ветры Времени над НИМ не властны,
Что ОН своих поступков властелин,
Что силы к старости ЕГО не гаснут.
Творец подобие отчасти дал:
Творец – вне Времени и вне Пространства.
А ЧЕЛОВЕК того не осознал,
Что смертен ОН и всё ЕГО убранство.
За тайны ЧЕЛОВЕК те - не в ответе.
Мать, тайн не знает, что для сына светят.
Мать, тайн не знает, что для сына светят.
К судьбе своей в душе причастен ОН,
Ведь ЧЕЛОВЕК, единственный на свете
Творцом свободной волей наделён.
С пелёнок эта воля баламутит,
И это в жизни Крест ЕГО и Гнёт,
То к звёздам вознося ЕГО от сути,
То под землёй верёвки с НЕГО вьёт.
ОН, раздираем в жизни человечьей
Меж двух своих во всём свободных Я
В шкале: от подлости бесчеловечной,
До чистого и вечного огня.
Звук быта в НЁМ, то птица Гамаюн...
Отец, не слышит сына тайных струн.
Отец, не слышит сына тайных струн.
Отцов с детьми извечная проблема.
Такой уж ЧЕЛОВЕК во многом врун,
Когда считает ОН, что жизнь - арена.
Засядет мысль, все «За» ОН соберёт!
Что «Против»? И рассматривать не будет.
Флажками свою Правду обнесёт,
И в честь неё устроит гром орудий.
Учёный так притягивает мысль,
Отбрасывая, что противоречит.
На ветках замирает так вот рысь,
В прыжке готова нанести увечье.
От посторонних скрыты мысли эти.
А брат? Сестра? А ЧЕЛОВЕКА дети?
А брат? Сестра? А ЧЕЛОВЕКА дети?
Возможно, судят по себе. Зачем?!
Различна и окраска в разном свете,
Не говоря уж о контексте тем.
Не ведая, что «Завтра» с нами будет,
Планируя вперёд, порой на век,
Мы легкомысленно людей всех судим,
Не зная точно, кто есть – ЧЕЛОВЕК?
Реальность «Завтра» не предполагалась
Где вместо света выплывает мрак,
Вчера казалось, оставалось мАлость,
Сегодня ж «Завтра» выглядит не так...
Нам «Не накинуть на язык типун».
К кому ОН - искренен? К кому ОН – врун?
К кому ОН - искренен? К кому ОН – врун?
К НЕМУ несчастья просто так не ходят!
Лоснятся в пикнике лазурных дюн,
Стучатся в пульсе в смачном хороводе,
А чаще – при отсутствии труда,
При отдыхе типично настигая
Перчинкою с костром у шашлыка,
В шезлонге зарубежья чудо края...
И, превращая жизнь в гламурный мёд,
Воображая, что живёт ОН в Рае,
Несчастья ЧЕЛОВЕК к себе несёт,
Когда бесцельно Время убивает.
Что говорить о сабантуях бурных?
А о делах сказать ЕГО амурных?
А о делах сказать ЕГО амурных?
ЕМУ судьба кладёт на шпалы рельс,
Мелькнут года на станциях безумных,
К земле пойдёт ЕГО прощальный рейс.
Но ЧЕЛОВЕК не дёргает с крыл перья,
Последний волос с головы не рвёт,
И к Солнцу как Икар летит ОН веря,
Пусть и во сне – в единственный полёт!
Дубы ломают штОрмы над планетой
Сломать не в силах тонкую траву;
Вот ЧЕЛОВЕК – есть из породы этой;
Так, Ленинград - не сдал в войну Неву!
Бессмертная есть в ЧЕЛОВЕКЕ рать,
Что просто «Пальцем в небо попадать»!
Что просто «Пальцем в небо попадать»!
Оправдываясь, лезет ОН из кожи,
Что женщина – ЕГО родная мать,
ОН - не верблюд, верблюдом быть не может...
Презумпция, видать, не для НЕГО,
Где невиновность щиплет травку тихо,
И с ЧЕЛОВЕКА лепят хоть кого,
Где «Фактор человеческий», там - лИхо.
А «Стрелочник» – верблюд, не ЧЕЛОВЕК
И основное тело обвиненья,
Где без контекста «Факт» есть в каждый век,
А «Факт» – фантом и призрак объясненья.
Интерпретируют «Факт» так гламурно,
От лжесвидетелей всех, будет дурно!
От лжесвидетелей всех, будет дурно!
Расскажет подноготную сосед,
И так осудят сослуживцы бурно,
От ЧЕЛОВЕКА и простынет след.
В тридцать седьмом свидетельства есть эти,
Где люди - близких стали осуждать,
Где отреклись от ЧЕЛОВЕКА дети,
Отец и братья, сёстры, даже мать!
Не ведая, себя же обвиняли,
Всё возвращалось бумерангом к ним,
Срывая с прошлого все их медали,
Развеивая чёрный ложный дым.
Нам ЧЕЛОВЕКА не дано понять!
А письма? Дневники? ЕГО тетрадь?
А письма? Дневники? ЕГО тетрадь?
Но ЧЕЛОВЕК свою имеет Правду,
Ту Правду Истиной – негОже звать!
Так, плод учёного в его усладу
Растёт в подопытном его саду,
Клонирован искусным опыленьем
На заданных параметрах ветрУ
При нужной влажности, и с охлажденьем...
И вроде тот растёт плод, да не тот,
Свою он Правду с детства принимает,
Свои цветы, свой стебель, корнеплод –
От Истины своей плод вырастает.
И Человек, откроет рот СВОЙ только,
Да САМ СЕБЯ оговорит ОН сколько?
Да САМ СЕБЯ оговорит ОН сколько?
Не только словом, действием СВОИМ.
Так, Пушкин был разочарован горько
Столкнувшись ночью с выпившим одним.
Тот выпивший свиньёю показался,
И Пушкин обойти хотел его,
Ведь тот лежал, так крепко нализался...
Вдруг, Пушкин в нём увидел своего
Попа, что проповедовал днём в Церкви,
Что пьянство – грех! Поэт его спросил:
«Какой же мне придерживаться мерки?»
Ответил поп: «Что в Церкви говорил!
Запомни, Истина есть в Церкви только!»
Выходит, знаем мы о НЁМ – нисколько!
Выходит, знаем мы о НЁМ – нисколько!
Отличен ОН от денег, суеты...
ОН – ЧЕЛОВЕК во все векА! И только.
ОН в луже пьёт от Звёздной чистоты.
Вдруг, отраженья Звёзд судьбу означат?
ОН на Земле не просто тут возрос.
От этого, смеётся здесь и плачет,
Чтоб чувствами встать в первозданный рост.
Но Звёзды в НЁМ ещё пока не светят.
Дрова ломает, гнёт подков металл...
Единственную цель, что есть на свете
ОН ищет, но ещё не отыскал.
Мы вопрошаем в двадцать первом веке:
Что знаем точно мы о ЧЕЛОВЕКЕ?
Что знаем точно мы о ЧЕЛОВЕКЕ?
Да ничего о НЁМ! Всё, как в кино.
Сужденье разное есть в каждом веке,
И судят всЯко... То-то и оно.
Мать, тайн не знает, что для сына светят.
Отец, не слышит сына тайных струн.
А брат? Сестра? А ЧЕЛОВЕКА дети?
К кому ОН - искренен? К кому ОН – врун?
А о делах сказать ЕГО амурных,
Что просто «Пальцем в небо попадать»!
От лжесвидетелей всех, будет дурно!
А письма? Дневники? ЕГО тетрадь?
Да САМ СЕБЯ оговорит ОН сколько?
Выходит, знаем мы о НЁМ – нисколько!
*
Глава 11
Дороги выбирают нас
«Охрана труда» - была одной из обязательных дисциплин в технических ВУЗах СССР. Этот предмет студентами считался скучным и ненужным в практической деятельности будущих инженеров. Тем не менее, по ОХРАНЕ ТРУДА читались лекции, проводились практические лабораторные работы, был зачёт и даже обязательный экзамен.
Помню, на одной из таких лекций в ЛИТМО преподаватель вычертил мелом на доске
кривую, показывающую соотношение числа несчастных случаев от профессионализма работника. Кривая приводилась в отношении электриков от Первого разряда до высшего – Шестого разряда. По мере увеличения мастерства,
число несчастных случаев уменьшалось, а на уровне Пятого разряда снизилась
до НУЛЯ. Но дальше, число травм резко увеличилось, а при наличии Шестого разряда – сравнялось с Первым. Преподаватель объяснял это тем, что чем больше работник знает и умеет, тем больше проявляется Человеческое качество: «Я всё знаю!», мол, что для меня 220 вольт? меня даже и 1000 воль не берёт! И это качество распространяется практически на все специальности; даже штурманы кораблей при своём двухлетнем опыте швартуются безукоризненно, а на пятом году допускают ошибки, которые совершали только в начале своей практики!
На мой субъективный взгляд, именно поэтому Антон Семёнович Макаренко в своей Великой «ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ ПОЭМА» говорит о том, что заменял подростков-начальников в своей Колонии - каждые полгода.
Невольно вспомнишь мудрое изречение Сократа: «Я знаю только то, что ничего не знаю».
Однообразия средь прОчего
Тысячелетия, векА
Хранится в нас – ЗЕРНО РАБОЧЕЕ
Не от сохИ и от станкА,
И не от нашего желАния,
ЗЕРНО то - ДНК хранит,
Не от ущербного в нас знАния,
От чувств, взлетающих в зенит.
ЗЕРНО – в сознании крестьЯнина,
ОНО – в шутЕ и в часовом,
ОНО – под кОркой мозга бАрина
В любом из ДНК людскОм.
Так, вИрус жизни ждёт умЕния
Не человечьей силы пЕния.
Не человечьей силы пЕния
В мозг Человека каждый век
Спиралью ДНК прозрЕния
Друг с другом схож - всяк человек.
ЗЕРНО РАБОЧЕЕ – для твОрчества!
А что нажИвой, не трудом,
Те маски лживого прорОчества -
Срывает Времечко потОм.
Волна, ЗЕРНОМ всепоглощАющим -
Нас накрывает всякий раз,
Когда мы на ГоспОд-ТовАрищей
Всех делим, каждого из нас...
Бессильно наше полномОчие -
ЗЕРНО запущено РАБОЧЕЕ.
ЗЕРНО запущено РАБОЧЕЕ.
За вЕком – век. За гОдом – год.
В НЁМ - управление бессрОчное
По жизни нашей нас ведёт.
В ЕГО программе восхождЕния,
А есть - низИны ДНК
В диапазоне обучЕния,
Не станем взрослыми пока.
И взрослыми мы обучАемся
По тайным замыслам ЗЕРНА,
Где с Совестью своей встречАемся;
Собакой Совесть нам вернА.
С ней? Без неё? В нас – все умЕния
Для человечьего терпЕния.
Для человечьего терпЕния
Ступеньками вверх-вниз идём
В объятьях свЕтопреставлЕния,
Где суть - во мраке днём с огнём.
Мы мним: ступени проклятУщие!
Смотреть, мол, надо на других.
На самом деле – вездесУщие,
Мы рождены как раз - для них;
Они ж, то – хилые, то - прОчные,
То – наше всё, то - ничего;
Ведь в них свербИт ЗЕРНО РАБОЧЕЕ:
С НИМ - тяжело нам! С НИМ – легко!
ОНО – в слезах, ОНО – смешлИвое,
ОНО – молчИт, ОНО – болтлИвое...
ОНО – молчИт, ОНО – болтлИвое...
ОНО как Факт – со тьмой сторон!
ЗЕРНО РАБОЧЕЕ, счастлИвое,
Ведь в ДНК – повсюду клон.
Нам лгут, коль Факта толковАния -
Одной лишь только стороны!
Других сторон, где суть дерзАния
Нам не покажут ради Лжи.
Не для того ЗЕРНО РАБОЧЕЕ
Нам в ДНК заплетено,
А для того, что б мы воОчию
Узрели Истину ЕГО,
Где только наше, человЕчное
Однообразие извЕчное.
Однообразие извЕчное:
Всё повторяется во всём,
Мир атомов – число конЕчное,
Хоть лента Мёбиуса в нём.
Коль приглядеться повнимАтельней,
Одно ЗЕРНО в нас сидит,
Будь ты ленивый иль старатЕльный,
Пусть даже просто - паразит.
Хоть отпечатки пальцев рАзные,
Но кровь по группам не указ
Сказать, что мы - разнообрАзные,
Что непохожи в профиль, в фас...
ЗЕРНО РАБОЧЕЕ - игрИвое,
То – радостное, то - тосклИвое.
То – радостное, то - тосклИвое.
Мы сами гоним ту тоску,
Родился где, село - родИмое!
Что ж потянуло так в Москву?
В ней не найдёшь разнообрАзия,
Покажется, здесь - сад камней.
Для ДНК твоей фантАзия
Иная, там, где соловей!
Вода, и та своей решёткою
В твоём напомнит в ДНК
Картину яркую и чёткую,
Где лес, грибы и где рекА,
Пшеницы поле бесконЕчное...
В том – наше сходство человЕчное!
В том – наше сходство человЕчное!
Не ценим повторений мы,
Мол, Тавтология – беспЕчная,
В разнообразье влюблены...
Во Лжи такой - равны по схОжести,
Ведь Тавтология – кругОм:
От повторений непохОжести
До схожести скотА гуртОм!
Где клён, где дуб – картина Ясная:
Одна и та же в них листва!
Волна к волне однообрАзная,
В том – Тавтологий красота.
Чтоб в тему вникнуть и неслОжненько,
В пример нам - ученик сапОжника.
В пример нам - ученик сапОжника.
В начале - все ученики!
Рассмотрим это осторОжненько,
Чтоб в тему встать нам с той ноги.
Не мёд, жизнь юного мальчИшечки,
До школы что босЫм ходил:
Ботинки дОроги, он кнИжечки
На деньги обуви купил...
Когда ж подрос, отец - в сапОжники
Его отправил, чтобы мать
Могла где пыль и подорОжники
В сапожках новых щеголять.
Но тЯжек труд с ножом, не длЯ мальца,
Случайно может вдруг - порЕзаться.
Случайно может вдруг - порЕзаться
В сапожном деле новичок;
СложнА квалификаций лЕстница
Сносить подошвы каблучок,
Где - по гвоздЮ, а где - по пАльчику,
Он будет бить ещё сильней,
Пока мужчине, а не мАльчику
На складе выдадут гвоздей.
К нему пойдут тогда орАвою:
Он быстро шьёт, и не спешА,
Ведь опыт распрощался с трАвмою,
Как будто режет без ножа.
Разряд повысил свой сапОжника
Как встарь, от опыта-помОщника.
Как встарь, от опыта-помОщника
Возьмётся только - столько сил,
Чтоб даже ученик сапОжника
Без травм каблук приколотил.
До тех пор, жизнь - из подзатЫльников,
Затрещин - жёсткая судьба,
Что и не надо собутЫльников,
От травм пьянеет без вина.
Но всё когда самостоЯтельно
И без царапины одной,
То мастерство его блистАтельно,
И заслужил он – выходной!
И пусть теперь судьба не бЕсится,
Без травм жить может больше мЕсяца.
Без травм жить может больше мЕсяца?
Тогда он и не ученик,
В нём мастерство такое свЕтится,
Что хоть сапожник, он - Велик!
К нему подходят с уважЕнием,
Он для клиентов – «гУру» стал,
Его внимают точке зрЕния,
Его ведут на пьедестал.
Звук медных труб - звук ликовАния,
Прошёл огонь в воды КТО,
Звук этот может все старАния
Свести на нет, где ОН – никто!
Так, в опыте и не без лИшнего,
Но кто достиг разряда вЫсшего.
Но кто достиг разряда вЫсшего,
Того хватают облакА;
А с высоты - земля неслЫшима,
Там мнится: всё - наверняка.
Вниз незаметная тропИночка
Могла б на землю довести,
Но в облакАх, в парУ - слезИночка,
Ей не до верного пути.
А парашют непредусмОтренный
Давно внизу, там, где земля,
Однообразием расстрОенный –
В седле Троянского коня.
Троянский конь окраса рЫжего:
Вновь травмы в нём - разряда нИзшего.
Вновь травмы в нём - разряда нИзшего,
Как будто опыта и нет,
Над верстаком ножа завИсшего
В раскрой вредит авторитет;
И молоток - теперь всезнАющий,
От мастерства бьёт вдалеке,
Как бьют ученики-товАрищи
Себе случайно по руке.
Такой не только у сапОжников
При мастерстве вновь травматизм:
От сталевАров и до плОтников,
Где человечий эгоизм.
Загадочно ЗЕРНО РАБОЧЕЕ
Однообразия средь прОчего.
Однообразия средь прОчего
Не человечьей силы пЕния
ЗЕРНО запущено РАБОЧЕЕ
Для человечьего терпЕния.
ОНО – молчИт, ОНО – болтлИвое...
Однообразие извЕчное,
То – радостное, то – тосклИвое;
В том – наше сходство человЕчное!
В пример нам - ученик сапОжника
Случайно может вдруг порЕзаться.
Как встарь, от опыта-помОщника
Без травм жить может больше мЕсяца;
Но кто достиг разряда вЫсшего,
Вновь травмы в нём - разряда нИзшего.
*
Глава 12
Дороги, вымощенные нами
Юрий Игнатьевич Мухин в своей книге «Крестовый поход на Восток» Гитлеровская Европа против России (Москва, «ЯУЗА-ПРЕСС», 2014 год) пишет о том, что «Сегодня Россия не в первый раз стоит против «всей Европы». Нам не привыкать! Ведь в 1941 году в «крестовый поход на Восток» вместе с Гитлером отправились не только союзные войска Италии, Венгрии, Финляндии, Румынии, Испании, Словакии, Хорватии, Болгарии, но и добровольцы-поляки, французы, голландцы, бельгийцы, датчане, норвежцы, шведы, чехи, португальцы, люксембуржцы и др.
Знаете ли вы, что войска СС на 40 % состояли не из немцев? ...
СССР сражался не только с Вермахтом, но и против всей континентальной Европы, которая охотно работала на Гитлера и присоединилась к нацистам к их «дранг нах остен», а нынче не прочь повторить этот «крестовый поход на Восток»!»
Народы в Европе,
Что были в России
Познали в окопе,
Что Красные в силе:
Способны АнтАнту,
Рвать Белых на клочья,
Дворян-спекулянтов -
За Дело Рабочих!
Европа, виня нас
Фашистов ковала,
Потопа им хоть час
На месть из металла:
Час бИл их неИсто,
Что сдАлись фашистам.
Что сдАлись фашистам,
Европы народы
Водили так быстро
С врагом хороводы,
Что стали на немцев
Немного похожи,
И ритмами сердца,
И формою тоже.
И с энтузиазмом
Фашистов знамёна
ПоднЯли все разом,
К колонне – колонна,
ПодмОга в народе
Немецкой пехоте!
Немецкой пехоте
Европа служила!
О немцах в заботе
Лакейская сила:
Шинели им штопать,
Носки, саквояжи,
Смывать с их лиц копоть,
Счищать с танков сажу.
О многом мечтали:
Россию поделят,
Погибнет где Сталин,
Где сосны, где ели,
Не будет марксиста
До блеска и чисто...
До блеска и чисто
Европы народы
Чтоб всё для нациста,
Им строили доты;
Чтоб жить устремлёно
К Востоку - с угрозой,
К фашистам – влюблёно
С шампанским и розой;
Для них - рестораны,
Для них - вдохновенья,
Открытые рамы
И все развлеченья;
Чтоб с ними дружили,
Они их кормили.
Они их кормили,
Немецких нацистов,
Чтоб Красных разбили
И всех коммунистов;
Их так обшивали
С иголочки точно,
Как будто сшивали –
С Европою прочно;
Едины их планы
На зЕмли России,
Чтоб грАфы и пАны
Их вновь заселили;
Чтоб русских дожАли,
Они их снабжали.
Они их снабжали,
Ну, чем только можно,
И всё отдавали,
Для них - всё возможно;
Фашистам любимым
Европа вся пела,
Так голосом милым,
Что строилась смело
В ряды под знамёна,
Под стук барабана,
В России студёной
Давить чтоб Ивана,
Чтоб там – они жили,
Чтоб ели и пили...
Чтоб ели и пили
Фашистские роты,
Для них всё дарили
Европы народы;
Что только нациста
Чуть вкус пожелает,
Любого артиста
Европа вручает;
За смерть коммунизма,
Для русских есть палка;
Ничто гитлеризму,
Европе не жалко
А чтоб воевали,
Их вооружали.
Их вооружали
В Европе, чем было
И лучшим снабжали,
Чтоб русских косило;
На Гитлера прочно
Европы народы
Трудились сверхсрочно,
ЦехАми заводы;
Так, «Шкода» потоком
Им танки плодила,
И с каждым четвёртым
Росла немцев сила;
А женщины в мыле
Шинели им шили...
Шинели им шили,
Чтоб новую форму
Нацисты носили;
А всем – униформу,
Смотрели чтоб в Оба:
На немцев похожа
Теперь вся Европа,
С фашистами схОжа;
Разбить чтоб ИвАнов
На зЕмлях их русских,
Дворян чтоб там, пАнов
Из прошлых и прусских...
«Блиц-крик» был неистов,
Аж – всё для нацистов!
Аж – всё для нацистов,
Но Гитлеру мало,
И кровь для фашистов
Европа сдавала.
Европе не жалко,
Разбили б ИвАна,
Чтоб он из-под танка
Не вылез с наганом.
Европа решила,
Чтоб резко и внятно
Фашистская сила
Взросла многократно
Отдать, что родили:
Сынов проводили!
Сынов проводили
Европы, на марше
Чтоб русских разбили,
Чтоб думали дальше
Как с башен Кремлёвских
Поскидывать Звёзды!
Со стен чтоб Московских
Взгляд Гитлера грозный,
От стен чтоб убрали
Весь дух Мавзолея -
Так немцы мечтали.
Европа, потея
Сынов сдала быстро
В отряды фашистов.
В отряды фашистов
Европа сдавала
Сыночков-нацистов,
Россия чтоб пАла.
Но не понимали,
В Советской России
В Кремле – наш вождь Сталин,
А с ним всё осилим,
И вас поколотим,
Незваные гости,
Да так отмолотим,
Одни будут кости!
Поход ваш - порочный
На фронт к нам Восточный.
На фронт к нам Восточный
Напрасно идёте,
Огонь у нас точный,
А смерть - в пулемёте;
И в «Евросоюз» ваш,
Что Рейхом построен,
Вам вдАрит наОтмашь
Советский наш воин;
И в мыслях вы даже
Того не держали,
Что русский покажет,
Когда за ним Сталин!
Враги все - порочны,
Позор им – бессрочный!
Позор им – бессрочный,
Врагам обнаглевшим!
Напали вы ночью
С лицом озверевшим
И молниеносно
По «Пакту» коварно
Шли «пОбедоносно»
И лЫбясь кошмарно...
Когда гром грохочет,
Гроза очищает!
Себя опорочив,
Кто вас оправдает
С фашистами в скопе
Народы в Европе?!
Народы в Европе,
Что сдАлись фашистам,
Немецкой пехоте -
До блеска и чисто,
Они их кормили,
Они их снабжали,
Чтоб ели и пили,
Их вооружали,
Шинели им шили;
Аж – всё для нацистов:
Сынов проводили
В отряды фашистов
На фронт к нам Восточный...
Позор им – бессрочный!
*
В тексте четвёртого Тома использованы
мои Венки Сонетов номер: 6, 21, 10.
Рисунок – мой.
*
Сергей Владимирович Евдокимов,
Санкт-Петербург,
17 августа 2016 года
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ