Как поэт я, конечно, окончен;
Почитайте, про что писал:
Про эстонские белые ночи,
Мусоров и Московский вокзал.
Вылил грязи ни много, ни мало
В лица тех нерожденных детей,
Кто, представьте, в пути до вокзала
В новом поезде, в лучший из дней,
Натолкнутся на эти истории,
Из былого, нелепого мира,
Где не то, что пожить в Астории, -
Не у каждого есть квартира.
Где шагают, извечно озлобленны,
По утрам на свою нелюбимую
И ненужную, и неудобную, -
На работу необходимую.
Это все позабудется временем,
Но пускай, как урок потомкам,
От какого-то там до последнего
Пробегутся по брошенным строкам.
Как бы памятник, как бы прошедшему,
Как бы миру без справедливости:
Всему грязному, страшному, злейшему
И осознанной необходимости
Прочитав, никогда не вернуться
В этот мрак, в этот цирк тщеславия,
Где полиция, страх и поллюции
Колесят по дорогам из гравия.
Где мы счастливы лишь по пятницам
От того, что почти не обязаны
Пару дней по команде задницы
Подставлять, потому что сказано.
Я, конечно, писал не для радостей,
И не гладил по светлым головам,
Тех, кто смог избежать этих гадостей,
Воздвигая им бюсты словом.
Был поэтом иной формации,
Абсолютно другого разлива:
Пустоты и душевной прострации,
Так что, видимо, все справедливо.
Что ж, пускай. Пусть хоть в этом случае!
Позабудьте, не прячьте в памяти
Эту боль, изнуренную, сучью;
До тех пор, пока все не исправите.