Я открыл окно, покрошил батон
соловьям. Но ветры не снимут
ржавых мыслей топор для супа с котом
с треугольного облака дыма.
За четыре стены в тараканьих мирах,
за барьер потолка (налетались!),
отдал я шулерам свой краплёный мираж
и красивую сентиментальность.
Пей, красавиц люби – завещал Хайям –
подан день, так не жди другого…
Сто веков мой кувшин пустым простоял,
а в колодце любви – жабий говор.
То, что драло кадык – не назвать вином.
Что касается пункта второго –
книг об этом полон мой карточный дом,
но к нему заросла дорога.
Я свой флаг перекрашивал раз по сто, –
мудрено ли, что стал он чёрным?
На разбитом корыте, как новый Кусто,
из трактира жизни я сдёрнул.
Я веду на звезду одинокой свечи
трюм трюмо и зеркальный парус.
Хоть омаром, Хайям, хоть раком свищи –
я тебе не составлю пару.