Мой демон спит. Мой ангел при смерти.
И день мой пуст, и крик мой безголос.
Я храм души чернильным паром высмердил,
и провалился мой астральный нос.
Я гроб любви таскаю волоком.
Я потерял духовный аппетит
смотреть в окно, трясти сердечный колокол,
торчать на смене ровно до пяти.
Я расплескал вино прозрения
сквозь семь отверстий в тыкве головы,
и ни за атом ветерка в ноздре моей,
ни за ручей по венам голубым,
ни за проклятье хлебом, чёрным, что
бессмертный грех того, кто восскорбел
о смысле смысла – нет, ни на пол-зёрнышка,
мой Бог, не благодарен я тебе, –
иже еси! Так будь же чуть поистинней!
Не о консервах речь. Я хороню любовь.
Так накорми хотя бы чёрным иссиня –
одним из тех евангельских хлебов.