***
Пятиэтажный дом кирпичный
С пожарной лестницей на крышу.
На первом этаже, я слышу –
Поставили концерт скрипичный.
Свет на четвёртом. Верно кухня.
Там под зелёным абажуром
Готовят пряный соус к курам
И тесто потихоньку пухнет.
А может кто-то гладит вербу –
Пух на засохшей старой ветке.
И думает зайти к соседке
Послушать музыку – на первый.
Перед подъездом кот понурый.
Он чувствует, что здесь некстати
И что гулять, пожалуй, хватит,
Что на четвёртом точно – куры.
***
На старинных, стёршихся петлях шкаф,
(Временной меняющийся портал),
Говорят, все ищут на Плетешках,
Чтоб попасть в Москву, о какой мечтал.
А Москва – давно уже не Москва...
Этот город, выцветший от жары,
У торговца где-то сидит в мозгах
Между вкусом фенхеля и зиры.
Африкански-жёлтый сухой газон,
Возле баков – брошенный самокат,
Небоскрёбы в мареве – там – Гудзон,
Завернёшь за фруктами – Самарканд.
Я Москву во времени растерял,
И куда бы мне ни пришлось идти:
Где была пельменная – ресторан,
А на месте булочной – стал «интим».
Но пока не съехала жизнь в кювет,
От забот пока не заглох мотор,
Напишите, милые, о Москве –
Те, кто помнит прежнюю до сих пор.
Слишком много дыма, смертей, сирен
И жара – с неделю не пьёт Костян,
А мне снится, будто цветёт сирень...
И над нею, в белых свечах – каштан...
***
Столичный вечер. Грозовая панорама.
Таксист таксиста оскорбляет: «я твой мама»...
(Гром заглушает половину фразы,
ай, что там скажет выходец с Кавказа)...
Кругом стемнело. Хлобыснёт определённо.
Гляди, серьёзно ветер принялся за клёны:
кидает их направо и налево.
Галопом скачут офисные девы.
В метро бежит толпа под вспышки синих молний,
теряя портмоне и бегунки от молний.
В стекле хайтека стали много круче,
куда страшнее, чем в реале тучи.
Сквозь воздух движется волна огромной силы.
Ещё немного, чуть, ну всё, копец, накрыло...
А вон стоят два мужика у гастронома.
Перетирают за друзей, за песни НОМа.
Им ливень тёплый, как горох по барабану,
таким большущим, лысым, розовым и пьяным...