Навеяно поэмой С.А. Есенина «Анна Снегина»
Далекие, милые были.
Тот образ во мне не угас...
Мы все в эти годы любили,
Но мало любили нас.
С.А. Есенин "Анна Снегина"
Вступление
Помнишь ли ты, народ,
Грозный семнадцатый год?
Веришь ли в покаяние
За каждое злодеяние?
Нет, позабыт, зарыт,
Вечный огонь залит.
Черни не ведом стыд.
И фон дер Пален – жид!
Помнишь ли ты, народ,
Свой двадцать пятый год?
Хрупкий на Невке лед
Новую жертву ждет.
Там на ветру фонарь
Ржавым баском хрипит:
Русский задушен Царь,
Русский поэт убит.
Снова взойдет треклятый
Тысяча
девятьсот
двадцать
пятый.
Прокатился слух по Москве,
Все отчаянней да неистовей,
Что живем без Царя в голове
Мы – пьянчуги и скандалисты.
Но пусть знает, пусть слышит Москва –
Русь готовится к воскресению.
Нет Царя у нас в головах,
Но зато в каждом сердце – Есенин.
Пусть заморская помнит дрянь,
Что Россия жива и здорова!
Постояла за Русь Рязань,
Постоит за Россию снова!
Часть 1
Я помню девяносто первый
Далекий, нашумевший год,
По улицам, стальным, как нервы,
На площадь двинулся народ.
Уже трещало царство Хама,
Как по весне на речке лед,
И вел нас Сахаров упрямо
К вершине призрачных свобод.
Потом был девяносто третий.
Страна – над пропастью во лжи…
Но пал, того и не заметив,
Коммунистический режим.
Свободные, как погорельцы,
Сердца и души рвали в кровь.
И был для нас товарищ Ельцин –
России первая любовь…
Но годы шли, и очень скоро
Устали мы митинговать,
Забились в собственные норы
И стали керенки считать.
Но свет любви был не погашен,
В народе теплилась свеча,
В тот год, когда Сережа Кашин
Избрал профессию врача.
Светловолосый и красивый
Голубоглазый отрок был,
Мать нашу грешную, Россию,
Он по-Есенински любил.
Он, поднимаясь гулкой ранью,
Брал на себя чужую боль,
Как из села, что под Рязанью,
Он ехал в город, как на бой.
И был любой недуг не страшен,
Когда дежурил доктор Кашин.
Веду я свой рассказ несмелый,
Но обстоятельный о том,
Что стало со страною в целом,
И с нашей кафедрой потом.
Беда пришла неотвратимо
И проявлялась все острей.
Что стало с родиной любимой,
И с кафедрой до этих дней.
Да, я влюбилась, как девчонка,
Хоть и была немолода,
До слез, до судорог в печенках
Любила Кашина тогда…
Часть 2
От еврея и до китайца,
Проходимец и джентльмен,
Все в единой графе считаются
Одинаково – бизнесмен
С.А. Есенин («Страна Негодяев»)
Страна неслась галопом под откос,
Глумясь над жертвами былых расстрелов.
Над морем хаоса и океаном слез
Лишь сборище чиновников жирело.
Вдыхая смрад растленных городов,
Здесь негодяи делали карьеры,
Давя скелеты убиенных слов,
А в их числе «Любовь», «Надежда», «Вера»…
Просиживая брюки и колготки,
Присматривали новый мерседес.
Но не продался красным доктор Боткин
И никогда в политику не лез!
Примером для того, кто не продажен
Был для меня тогда Сережа Кашин.
Но шел ко дну корабль медицины,
И расходились по воде круги,
И заплетали черти паутину,
И зазывали бесы на торги.
Бумажки, бесконечные бумажки…
Бумажных душ бесчисленная рать.
Но труд врача по-прежнему был тяжким,
И люди продолжали умирать.
Мне думалось: больница, как граница,
Где ошибиться и уснуть нельзя!
И полиняли бирюзовым ситцем
Сережины усталые глаза.
Болезни, как враги, стреляют в спину
И пулями свистят над головой.
Забыв про сон, уютный дом покинув,
Был доктор Кашин на передовой.
Ведь это было. Было! Было!! Было!!!
Я чай варила, я его ждала.
Я, как могла, покой его хранила
И от забот ненужных берегла…
Часть 3
Много в России троп,
Что ни тропа – то гроб,
Что ни река – то кровь.
Русская рифма - любовь.
Есть в ней река Ока…
Рана моя глубока.
Есть в ней река Исеть…
Век на кресте висеть.
Я принесла свой крест
Из алапаевских мест.
Милая сердцу Рязань,
Душу мою не рань!
Свист полюбила не вдруг
Верхнеисетских вьюг.
Думала, это друг.
Но ложью замкнулся круг.
Газеты нас извещали,
Что каждому выбор дан,
Что Боткина расстреляли,
А Кашин теперь – декан!
Я плакала: «Как же? Как же?!»,
Но все решено, как не плачь –
Теперь уже доктор Кашин
Начальник, а вовсе не врач.
Чиновничий зуд по коже,
Так сможет любой дурак!
Зачем же ты так, Сережа?!
Уж лучше бы ты в кабак…
Уж лучше напиться водки,
Чем бесам худым служить.
Я знаю, Евгений Боткин
Средь них отказался жить.
Короткую остановку
Нам враг человечий дал.
Но есть для поэта веревка,
И есть для врача подвал.
Страшнее той ночи кровавой
(Юровские наших дней),
Бумажная важная слава,
Веревки любой верней.
Бумаги! Опять бумаги.
Как с этих вершин не пасть?
И сколько же надо отваги
Не вляпаться в эту власть!
Послесловие
Нет не любовь уже! Не боль. Не ревность.
Есть между нами чёткая межа.
Уж лучше б он пришёл меня зарезать,
Надменный взгляд порой страшней ножа.
Тот на земле, кто выдумал любовь,
Тот первым научился ненавидеть,
Когда низвержен трон, его покров,
Воруют бесы временных правительств.
Как больно помнить роковые даты!
Но забывать ещё больней подчас.
И вот на Русь пришёл лже-Дмитрий пятый…
Да, доктор Кашин, это я о вас!
Ах, доктор Кашин! Трудно мне поверить,
Что вы за суетой пустых бумаг
Закрыли душу на стальные двери,
Но, к моему прискорбью, это так.
Я крикну: Люди! Будьте осторожны!
Не доверяйте ласковым словам,
Бегите от любви и дружбы ложной,
Пока цела на шее голова.
Ведь точно так же Император Павел
Впустил в свой дом коварного врага.
На всю любовь ответил фон дер Пален
Из-за угла ударом сапога.
Таких врачей вы лучше избегайте,
Кто лишь чиновной скачке предан весь.
Тому из них вы только доверяйте,
Кто нищ и наг, но не пойдёт на лесть.
Когда же с добротой встречают вас,
Казённой, как салфетка в ресторане,
То этот врач задумался сейчас
О вашем без того пустом кармане.
А если в крематории вас сжечь
Какой-нибудь начальник вдруг прикажет,
Он вежливо вам приоткроет печь
И вслед рукой приветливо помашет…
Я любовь свою схоронила,
За Исетью в земле зарыла…
Это было! Поверьте, было!!!
В опрокинутое окно
Смотрит круглая ночь луной.
Я хотела… Нет, не хотела!!!
Ведь хотеть - это похоть тела.
Электрический ад потуши
По молитве моей души.
Где-то бесы нам накопытили…
Где с пути мы свернули? Не видели.
Горсть осеннего перламутра –
Мой подарок Екатеринбургу.
И стихи предрассветной ранью –
Это мой полёт над Рязанью.
И любовь ты моя последняя –
Моя Гатчина – трижды светлая.
Над краями, что мною воспеты,
Присягаю Царю и Поэту!
Там, за звёздным цветущим садом,
Государь и Есенин – рядом…
Село Константиново- Рязань июль-август 2011 г.
Алапаевск, июль 2013 г.
Гатчина, сентябрь 2014 г.
В качестве иллюстрации - фото имения Кашиных зимой взято на сайте музея Есенина