Эпиграф:
В жаркой и безлюдной пустыне встретились осел и прапорщик. Поздоровались. "Ты кто?", - спросил прапорщик. Осел, осмотревшись по сторонам и увидев, что вокруг никого нет, ответил: "Я - жеребец! А ты кто?". Прапорщик осмотрелся по сторонам и сказал: "А я - офицер".
_____
Эх… И хорошо же в деревне летом… Особенно в нашем Стихушкино. Ночь, месяц рожком ставропольским нависает*, туманы над лугами плавают. Травы – в рост не то что человека, а в рост поэта! – растут себе на заливных лугах в пойме речки Кастальки, урочища всякие формируются, но это уже для заумных геоморфологов…
В общем, по лугу такому заливному шел себе мужичонка. В лаптях, с кучкой веток можжевеловых на голове. Конечно, были у него и штаны, и рубаха, но пишут же писатели: «В комнату вошел мускулистый молодой человек в очках и кепке»** Значит, и мужичонка у нас шел в лаптях и можжевельнике. И не просто так шел – он ведь разведчиком был. По крайней мере, по ВУС. В тылу у сорняков полевых. Оно и понятно – сорняки на месте растут и сдачи дать не могут. В общем, шел себе мужичонка. Направо посмотрит – кийяяя! Тыдыщ! Тыдыщ! Налево глянет: Уйяяя! Пыдыщ! Пыдыщ! Короче, враги ложились под ноги, а путь к победе и рассвету был чист и светел. Токмо в самых густых зарослях рапса встретился мужичонке ОН. Не, не спирт. Просто ОН. В простынке, когда-то белой, на голове куча сена с цветочками, в руках что-то непонятное. Но – титан. Рост ажно метр с кепкой, бороденка топорщится, глаза выпучены, сидит в позе орла горного.
- Так… Это что еще за чудо в рапсе?
- Ты с кем разговариваешь, хамло? Не чудо, а аэд!
- Паэд что ли?
- Бери выше! Аэд! И вообще, ты как стоишь? Пред тобой сам царев сальник и главный околесичный! Не то, что ты, сиволапый!
- Кому сиволапый, а кому Гонец!
- Из Пизы????
- Из Времен! Знай, невежа, я хожу по Времени! Нет таких времен, которых бы я не обга… ой, нет. Не обмо…. Ну, это уже ближе…. Нет Времен, которых бы я не описал! От фараонов и далее! А ты кто?
- Сказал же тебе – аэд. Не чета сиволапым. Вот, помнится: «гнев богиня воспой ахиллеса пелеева сына».
- круто…
- не, это не круто… Это какой-то гомеришка из древних…. То ли дело я!: Бог Зевес в ночной грозе обломал рога козе!
- Да… Сказано…. Почти как у меня, слушай: Гроза умчалась! Гром замолкнул! А я совсем почти оглохнул!
- Талант…. Ты кто ж такой будешь, гонец?
- Поэт. И истериограф. Вот сама бабка Лукерья, опосля пятого стакана сказала: есть у тя дар поэта и истерика! Токмо вот невежи замучили! Один намедни прицепился – все лезИт и лезИт! Этим, как его…. Троллингом и киберунижением занимается!
- Это как?
- Да просто. Хреново, говорит, пишешь. А это и есть троллинг и травля! Вот хошь, я тебе про Рюрика самого зачту?
- Давай…
- Увидев его, хвост поджала собака,
Под кустик зарылся злодейский хазар,
В кустах промелькнула спина вурдалака,
С плотины на лопасти гидроудар!
- Сильно… А плотина тут при чем?
- Да не при чем. Под размер пришлась…
- Все вам под размер….. Не то что у меня – сплошная эпика! Вот слушай:
Из черепа его пророс росток,
Что греки понесли на северо-восток….
- Стой! Греки залетели чтоль?
- Нет! Росток понесли!
- А почему на северо-восток!
- Потому! (аэд нервно закинул за ухо выпавший из венка гиацинт). Потому что с ростком рифмуется только северо-восток! Вот, ща наиграю…
- Погодь, а чо у тя за струмент такой? (Гонец нервно оглядел конструкцию из коровьих рогов, двух струн и резиновой клизмы).
- Это самый аэдский инструмент! Фекара называется!. По двум струнам трень-брень, а если кому не понравится – в морду этим самым!
- Чем?
- Да вот этим! (Аэд, сохраняя позу орла, поднял тунику, снял клизму с креплений и начал тужиться). Вот смотри (прикрепляя резиновую грушу к струменту): у дворянского пивбараааа! Шел какой-то дедугааан! И… того…. Парапараааам! Вместо морды носил жбааан!
- Да… Вот это поэзия! Слышь, а ты ниче мужик, правильный. Выпить есть? (пальцы Гонца мелко затряслись). А то они ж такие….. Последний стыд потеряли… Я давеча стих написал. Про себя. Мол, ехал гонец в венце, выпил винца, упал с крыльца, уснул у сенца не поев холодца, отморозил бубенца, такая сказка без конца… Вот оно! Русское! Лапотное! Наше! А оне, критики мелкие, издеваются. Хотя… Это оне меня так пюарят.
- Че?
- пюарят. Ну, мож, пюре для меня делают. Так бабка Лукерья сказала…
- Погодь… Лукерья, это та что самогон на пегасьем навозе гонит?
- Ага, она самая…. Вот послушай:
Меж звезд дизеля, надрываясь, хрипели,
Меняется штурманом гюйс корабля,
Увидев Колумба руки Церетели
Собака зевнула, протяжно скуля!
Это я с пяти кружек Лукерьиного сочинил! И это останется в веках!
- А эт…. Пшли к Лукерье? Мож, че на пару сочиним… И споем!
- А енти…. Критики? Вдруг чего скажуть?
- Да ты, гонец, не ссы… У меня жинка есть. Она всех критиков на карандаш возьмет и жалобу напишет. Про ентот…. Троллинг и киберунижение.
- Кибер че?
- Унижение. Вот ежели кому не понравится, что мы споем – будут наказаны! Ибо что есть критика? Малодушная психиатрия и ничего более!***
А енти…. Хочут свою образованность показать, потому и трындят об непонятном****
- Да ты головаааа!
- Я не голова! Я аэд! Встретились в поле герои, едва златокудрая Эос лохмы свои распростерла над сонным Востоком…
- Хорош! А то в глаз дам! Вот как надо:
Затихнуло утро, умолкнули птицы
Как древний атлет подтянулись штаны.
Творцы на деревню идут похмелиться,
Не будет в деревне теперь тишины!
- Молоток! Пусть кто теперь нас тронет! В железа! В сибирь! В службумодерации! Да на них сам алексзорро нападет!
- Хорош блазить! Исчо дойтить надоть, а то трубы горят так, что ажно лошадь малой длины по лугу скачет на серпе быстроногом! Айда!
….И они пошли… Крепко сцепясь десницами (хотя глупые критики и говорят, что это неудобно). Впереди, в предутренней дымке, вставали крыши села Стихушкино, вётлы, гнёзда аистов и пасторальные прудики с лебедями…. Село спало и еще не знало, что к нему по неумолимой синусоиде приближаются целых два сеятеля разумного, доброго и вечного….
__
* Легкий пинок в сторону ставропольского поэта Александра Рожкова:-)
**Аркадий и Борис Стругацкие, "Понедельник начинается в субботу".
***
**** Антон Павлович Чехов. "Свадьба".