Сорвала ты мне чертополоха,
протянула ветку: «На – возьми
и повесь у входа, если плохо,
если повелось так меж людьми,
и недоброй тёмной силы кроме,
от врагов, кто б зло подумать мог,
сохранит твой дом и всё, что в доме,
хрупкий ощетиненный цветок».
Прицепил его я над порогом,
чтобы подтвердить твои слова.
Много лет прошло, и было много
всякого, что помнится едва;
в бедах прописных, в бессонных мыслях,
в радостях простых, доступных мне,
тот цветок осунулся и высох,
но ещё кривился на стене.
Помогал ли он иной порою,
отвращал ли дьявольский порыв –
не скажу, но ты была со мною,
оберег колючий подарив,
и в надрывах буднего испуга
за счастливый взгляд да горький вздох,
как могли, любили мы друг друга
и хранили свой чертополох.