Смотрят с завистью мрачные крыши, как стремительно падают струи,
Крутят сальто: виток и подскок, а потом исчезают во тьме.
То, что льётся, течёт или брызжет, водостоки всё быстро воруют,
Устремляя в единый поток в быстротечной подземной тюрьме.
Он бредёт через дождь мне навстречу – я ни глаз, ни улыбки не вижу –
Вдоль заборов, решёток и стен, где не светят совсем фонари.
Дождевыми штрихами намечен, он подходит всё ближе и ближе –
Бледной тенью на смятом листе, отраженьем от дальних витрин.
Я немного шаги замедляю, я хочу обменяться с ним взглядом,
И упорно верчу свой вопрос, но пока подбираю слова.
Разделяет нас морось густая – вот уж воля гулякам заядлым.
Вдруг он к стенке – с ней слиться – прирос: визави мой, увы, спасовал.
А теперь он ссутулился больше, руки глубже в карманы засунул –
Что-то мучит, терзает его – но он тщательно прячет глаза.
Весь кураж его смыт или сброшен, в напряженье костистые скулы.
Сам он сжат, словно узел тугой, весь в стремленье: скорей рассказать!
Безусловно, он смутен и странен – речь взахлёб и бессвязны манеры:
«Безнаказанность… Зло… Беспредел… Страх и ужас… Он в город проник…
С ним я бился. Один. Был ранен. Эти подвиги беспримерны…»
Тут я понял – туман поредел – здесь не он, а его двойник.
Но вдали, на углу перекрёстка я заметил знакомый мне образ.
Возбужденье охотничьих чувств, по спине – дождь иль пота ручей.
Сердце бьётся натужно и жёстко. Как меха, вздымаются рёбра.
Мне сказать ему многое надо. Только он постоял и исчез.
Смотрят сверху домов фронтоны на размытую дряблую темень:
Каждый тащит свой груз судьбы – суетятся, спешат мураши.
Все мы здесь дождевые фантомы. Для других призывные тени.
Перекинуть проблемы свои на чужие плечи спешим.