Фото из Интернета. Ташкент, возрождённый
после землетрясения
Глава 9
ПЕРЕКРЁСТКИ
Жена из Омска прислала письмо (адрес узнала у моей матери) с просьбой прислать официальное согласие на развод, которое необходимо для усыновления ребёнка новым отцом. Я понимал, что сыну для учёбы необходимы документы, в которых фамилия и отчество будут играть определённую роль. Но создавать дополнительные проблемы из чисто этических соображений, ставить палки в колёса на его пути я не собирался. Поэтому официальное согласие на развод я им отправил, обрекая себя всю жизнь мучиться вопросом – как воспримет это сын в зрелом возрасте.
В Янгиюле землетрясение мы не ощутили, но сообщения по радио о разрушениях
в Ташкенте заставили поволноваться. Пока я утром доехал до Ташкента и дошёл
до Старого города, трудно было понять какие дома развалились от землетрясения,
а какие развалили бульдозерами. Техника постоянно прибывала, солдаты устанавливали ограждения и палатки. По радио периодически передавали сообщения о прибытии поездов с добровольцами – строителями из других городов
и республик.
Энтузиазм дело заразительное и я в тот же день принял решение поработать на восстановление Ташкента. Механик Виктор уже год, как работал в Ташкенте и при встречах неоднократно советовал мне бросить бесперспективную работу в экспедиции и обещал посодействовать в устройстве на работу. Момент показался мне подходящим, и я навестил Виктора, который жил, кстати, недалеко от дома дяди Миши, т.е. около Госпитального рынка.
Виктор сказал, что при ажиотаже, который творится сейчас в Ташкенте (новые строительные конторы растут, как грибы) устроиться на работу проще-простого.
Он может для начала принять меня к себе в управление, которое ещё только организуется. Договорились, что после увольнения из экспедиции я зайду к нему
в контору, а он за это время подберёт мне место работы.
Через неделю я уже был оформлен на должность инженера-электрика в новом строительном управлении. Виктор числился там руководителем одного из отделов по механизации производства. Но т.к. пока не было ни механизации,
ни производства мы с ним натягивали провода связи и устанавливали телефоны
в новых кабинетах.
Когда кабинеты были более-менее заселены, должности распределены и начала поступать техника, я попросил перевести меня на работу по специальности. Просьба моя была учтена и вскоре я получил новенький бульдозер Т-180.
Мощный 6-ти цилиндровый дизель и пневматическое управление отличали его от известных мне тракторов типа ДТ и Т-4. Трактор так понравился мне, что я готов был работать на нём круглосуточно. В последствие это оказалось моей первой ошибкой.
Вторая ошибка заключалась в том, что понадеявшись на добросовестность заводских сборщиков, я не проверил затяжку болтов на ходовой части. Это упущение сказалось уже на вторую неделю работы, а преследовало до конца, пока не уволился. Дело в том, что слабина затяжки приводила к постепенному увеличению отверстий в ведущей звёздочке и шпильки крепления приходилось менять почти через день работы. Тут уж любая подтяжка не помогала. Тогда я сетовал на сборщиков и свою халатность, но сейчас думаю, что виноваты были конструктора – материал звёздочки должен был быть твёрже материала шпилек.
Первое время работал на участке около Алайского рынка, где возводился новый микрорайон многоэтажных домов. Но здесь работа мне была не по душе – почистить площадку под фундамент, переместить кучку земли с одного места на другое и другие мелочи. Работали по 8 часов, жили в вагончике. Домой в Янгиюль ездил по выходным. С тестем Ефимом Даниловичем построили туалет и баню.
До этого по большому ходили на хлопковое поле, которое находилось прямо за нашим двором, а мыться каждую неделю ездили в общественную баню в город.
Но вскоре меня переместили работать в карьер на р. Чирчик. Там уж я отвёл душу – работал не считаясь со временем. За сверхурочную работу прораб безоговорочно подписывал рапортички, которых за месяц набралась порядочная стопка.
В бухгалтерии управления за сверхурочную работу платить отказались, ссылаясь
на какой-то закон, запрещающий, или ограничивающий такие работы. Впервые
за свою жизнь я уволился с работы со скандалом.
Рапортички я хотел выкинуть, но тесть отговорил. Он сказал, что деньги с управления можно получить через суд. В этом деле он был дока – несколько лет бессменно был народным заседателем в районном суде. Однажды он помог колхозу, в котором работал химиком по уничтожению грызунов, получить крупную сумму за баранов, которых власти незаконно забрали из колхоза. Тогда это было модно – объединять, разъединять, отбирать и передавать.
Я подписал доверенность на его имя, и он отсудил с управления 300 рублей.
За такие деньги я работал в пустыне целый месяц.
Но они не пошли мне впрок.
Уволившись из строительного управления, я снова устроился в экспедицию водителем тягача АТЛ-6, но только в Джизакскую. Кантора экспедиции была
в Самарканде, а мастерские в Джизаке. В этой экспедиции охотников
не было, и мы частенько сидели без мяса. Поэтому однажды вернувшись с трассы
я так объелся в Самарканде жирной бараниной, которую продавали на базаре на больших противнях прямо с пылу – жару, что вывернуло все внутренности
и с тех пор я не переношу даже запаха баранины.
Тягач был старенький и его часто приходилось ремонтировать в мастерских. Однажды после очередного ремонта слесарь- татарин казанский по национальности, уговорил меня в качестве обкатки проехать в город и заодно обмыть завершение работы. Какое-то предчувствие сдерживало меня – ехать не хотелось, но противоалкогольные тормоза были уже порядком испорчены, и я поехал.
От мастерских, которые располагались на окраине со стороны Самарканда,
до центра города, где было кафе, я опробовал тягач на разных скоростях
и оборотах. Двигатель, КПП и ЗМ работали нормально.
В кафе мы выпили всего лишь по 150 гр и закусили шашлыками. Обратно я ехал только на 4-ой скорости (около 50-ти км\час) не переключаясь. Для гусеничного средства это была приличная скорость и управлять рычагами особенно на асфальте при этом было непросто. Малейшее перемещение рычага резко отражалось
на направлении движения. На одном из поворотов неожиданно выскочил
встречный мотоциклист. Я излишне резко дёрнул рычаг и тягач развернуло почти
на 90 градусов. В зеркало заднего вида я посмотреть не успел, но через переднее стекло видел, что мотоциклист проскочил вблизи тягача. Поэтому я спокойно выправил направление движения и не остановился.
Я уже собирался сходу проскочить во двор мастерских, и едва не врезался
в автомашину Волга с милицейскими атрибутами, которая в этот момент затормозила в воротах. Резко нажав на тормоза я сбросил газ и двигатель заглох.
Из машины выскочили два милиционера и каждый со своей стороны вытащили
нас из кабины. Я не сопротивлялся и поэтому был спокойно упакован
в милицейскую машину. На вопрос – в чём дело, милиционер матерно ругаясь сказал, что мы насмерть сбили мотоциклиста. Меня это известие ошарашило
и не давало заснуть в вытрезвителе, куда нас после экспертизы на алкоголь, доставили с комфортом. Слесарь при задержании пытался брыкаться и получил несколько увесистых ударов по почкам.
Утром у следователя выяснилось, что пострадал только мотоцикл, а водитель отделался испугом и парой синяков. Когда его привели на очную ставку, он рассказал, как с перепугу ласточкой вылетел из седла на ходу, а гусеница ударила
по двигателю мотоцикла. Двигатель разбит в дребезги и восстановлению
не подлежит, а ему без мотоцикла труба потому, что работает бригадиром
и это его единственный транспорт. И ещё он сказал, что не будет подавать заявления, если я немедленно возмещу стоимость нового двигателя. Для меня
это был наилучший вариант, и я с надеждой уставился на следователя. Капитан оказался тоже казанским татарином и поговорив с моим слесарем на своём языке, согласился не открывать уголовного дела. Только взял с меня расписку о том,
что я через 2 дня здесь же вручу хозяину мотоцикла 300 рублей за двигатель.
На автобусе Самарканд – Ташкент я съездил домой в Янгиюль, забрал деньги, отсуженные тестем со стройуправления, рассчитался с пострадавшим мотоциклистом, а через неделю уволился из экспедиции – решил искать такую работу, чтобы каждый день ночевать дома. «Кто ищет, тот всегда найдёт…»
и я быстро устроился на работу трактористом в СредАзМИС* (машино
испытательная станция), расположенную на противоположной от дома
окраине г. Янгиюль.
Через дорогу был расположен НИИ САИМЭ, где машины придумывали, а после изготовления в мастерских ГСКБ (конструкторское бюро) в Ташкенте, или на заводе ЧирчикСельмаш в г. Чирчик, мы их испытывали. Работа мне показалась интересной, но коллектив снова оказался умеренно пьющим. Поэтому я частенько приходил домой «под мухой», а от зарплаты мало что перепадало в семью.
Жена никогда не упрекала из-за денег, но периодически и настойчиво указывала
на то, какое впечатление на детей производит ежедневно пьяный отец. Наконец
ей удалось пробить брешь в моём сознании, да и здоровье начинало изредка подавать упреждающие сигналы. Было решено в корне изменить мой образ жизни.
Продолжение – Альма-Матер http://www.stihi.ru/2016/08/20/2487