Быть может, он не первый, восхищаясь,
Припал коленом пред иконою живою…
Но та икона, никого вокруг не замечая,
Жила, любуясь всей красой земною.
Не ведая, что жизнь коварна и опасна,
И, что с ума свела уж юношей немало,
В дыхании весны она была прекрасна
И, как цветок весенний расцветала.
Не надо было снова вьюге бесноваться,
Не возвращалась бы зима вновь снегопадом!
Склонив главу, не уставая ею восхищаться,
Он так решил – всегда быть с нею рядом.
Но рядом быть всегда так тяжело с иконой!
Как лебедь билась от нагрянувшей метели.
От воя вьюг, от налетевших вдруг снегов
Её глаза красы небесной погрустнели…
Не знал, как быть ему… Он брал её на руки,
Кружил, когда чуть стихнет снегопад.
Она, боясь всего… И завыванье вьюги…
Казалось, что все звёзды с неба к ней летят!
Но чудо может быть! Ему всегда есть место.
Весна вступила в полноправные владения.
Вот он жених, она ему прекрасная невеста.
Пожалуй, чудный эпизод для вдохновения.
Икона и герой – они прекрасны оба.
Но злых завистников, готовых всё разрушить,
Так много на земле и жить, любя до гроба…
Не получилось… Ревность его душит!
О, ревность – зло из зол сильнее, чем казалось.
Покоя лишены… Покой их был нарушен…
Той ревности – змеи отравленное жало
Покой и счастье бывшее у них разрушило!
Не соберёшь кусочки слёз в осколки.
Не соберёшь с осколков вновь чудесной вазы.
Слова так желчны и грубы, и колки.
Так глупо, грубо всё разрушить сразу…
Вот и прекрасная тебе икона…
- Молиться на неё! - шептались люди.
Но вмиг прошла любовь и вновь от пустозвона
Сломались где-то и любовь и чьи-то судьбы…
Не слушать бы Весну и вьюг Зимы печальных,
И не бояться вместе ни в жару, ни в холод!
Но, так нелепо повторяясь, всё случается…
Так разбивается , в осколки превращается
Богиня хрупкая ... Ах, хрупкая... - Любовь!