Саше Громову
и шумит,
и качается звездный ковыль.
цокот дальних копыт по сиреневой саже.
а со старой Луны
осыпается пыль
и блестит на паркете в ночном Эрмитаже.
и ее на подошвах несут сторожа,
и у них на ходу распрямляются спины.
и в бродячей тоске
цепенеет душа
у склонившего голову Блудного сына.
лишь туман по Неве,
лишь озноб по спине,
вой сирены да блеск полицейской мигалки.
кто там ходит сейчас
по сыпучей Луне,
высекая огонь из моей зажигалки!?