Терпкий воздух настоян на травах льняных.
Черносливом нависла ночная прохлада.
Млечный путь пыльным скопищем трасс внеземных
отсекает земное от рая и ада.
И течет от чужбины к чужбине река,
и стоят одиноко склоненные ивы,
отмечая курсивом её берега,
серебря под дыханием ветра игриво
тонкой вязью спадающих на воду кос.
Друг мой, друг мой! Я принял смертельную дозу
душу режущих, жгучих, отчаянных слез,
предвещающих щедрые летние грозы.
А с ближайшей опушки кукушка бубнит,
обещая бессонным дожить до рассвета.
Утомленно луна покидает зенит,
забирая с собой перегретое лето.
Первой каплей отмечен светлеющий свод –
будто не было вовсе ликующей ночи.
По небесной брусчатке повозка идет
и колесами времени гулко грохочет.
Дождь стеной закрывает несмелый рассвет –
солнце робко встает за воды пеленою,
возвращая и старый, и новый завет,
ад и рай в наше месиво счастья земное.