Бронзовая ящерка сторожила зимой и летом
фонтан с минеральной водой, но стала жертвой "Цветмета",
когда воцарились вороватые 90-е.
Бронзовой быть и сейчас непросто.
Прошло восемь тысяч с хвостиком дней,
но медная белочка помнит подругу, скучает по ней.
Думает:
– Кем теперь она стала –
подшипником, втулкой, бра или люстрой в концертном зале?
Может, в море плывёт, в небесах летает, или…?
Помнит ли, как ключи минеральные били,
путь к источнику был извилист,
а постамент и каменный сток от воды серебрились?
Здесь всегда было много курортников пришлых,
а теперь бесстёклыми окнами глядит санаторий-призрак,
по корпусам гуляет сквозняк истории.
Жутко ушастой в брошенном санатории.
Течёт вода из целебного родника,
в реку бежит, а в реке – облака.
Плывут мимо кучевые, овечьи,
но с ними не поболтать – не владеют речью.
По ящерке медная белка скучает все эти годы,
слёзы с привкусом серы текут в замутнённую воду.
Милая, плакать не стоит, что ты!
В альбоме моём до сих пор твоё чёрно-белое фото.
Я помню тебя, и когда-нибудь точно приеду,
после дождя в четверг или в среду.
Это не на краю земли, но, белочка дорогая,
меня возвращение в прошлое сильно пугает.
Словно табу. Ты не знаешь такого слова.
Это почти как стать переплавленной снова.
Больно и горячо. По-взрослому и всерьёз.
Но я всё равно приеду погладить твой медный хвост.