Расстрел. Памяти царской семьи посвящается

Лебедев Сергей Александрович
Татьяна, Алексей, Анастасия,
Мария, Ольга, Александра, Николай.
Чем орошала поле зла Россия,
Чтоб плевел ненависти рос из края в край?
Их вывезли к Уралу в одночасье,
Чтоб не было соблазна возродить
Романовской династии всевластье
И Временного немощь оградить.
Уже в Тобольске вал других событий
До них, как отзвук грома долетел.
Предсмертной горечи глоток уже отпитый
В сердцах тоской неведомой густел.
Отрекшийся последний самодержец
С своей семьей,ведь свита предала,
Бразды правления в руках уже не держит,
И кара отреченья тяжела!
Последний путь, последние надежды,
Последние заботы и любовь.
Уж чуть потерты повседневные одежды,
Закатный луч не будоражит кровь.
Все реже посещенья Божьих храмов,
Все глуше голос их колоколов.
Забор, охрана за стеклом закрытой рамы,
А на воротах - кованый засов.
Последнего пристанища твердыня
Обжала их кирпичной скорлупой,
Главу надежды спрятав, как гусыня,
В крыле, дала обманчивый покой.
Казалось, близко, близко миг спасенья,
Полки отважны, реет белый стяг,
Но зачеркнул возможные мгновенья
Таящий яд в умах у стражи мрак.
Решенье приняли вы, мелкие злодеи,
Считавшие, наверное, себя
Спасителями мировой идеи
В кумач одетого слепого октября.
Всю царскую семью, врача, прислугу,
В подвальной комнате собрАли у стены
Совсем уж заполночь, и , прислонясь друг к другу,
Царь с близкими не чаял видеть сны.
Напротив - два чекиста с комендантом,
Его помошник, рядом военком,
Цепь латышей, фуражки с красным кантом,
С винтовками, с приставленным штыком.
И хриплым голосом, скорей на вопль похожим -
Так сумасшедший мог бы прокричать -
Но не услышанным ни птицей, ни прохожим:
...Нам миссия Романовых кончать!...
Достав за поясом заткнутые наганы,
Холодный маузер из черной кобуры,
Послали пули смертным ураганом,
Как в темь медвежьей дышащей норы.
Но разве перед ними зверь огромный?
ДевИчьих лиц, запястий белизна,
На стуле мальчик, взор чуть мутно-сонный,
И мать с отцом, и...серая стена.
И те, кто пожелал при них остаться,
Пройти совместно путь свой до конца,
Не захотев изменою мараться,
Забыв в скорбЯх монарха без венца.
В надломе мук со сметью пали руки,
Глаза открытые не стали им щитом.
Убившие в злорадстве ли, со скуки,
Злодейством черным запятнали дом.
Конечно, не со скуки вы убили,
Вас мучил страх, что царская семья
Хоругвью станет белых войск. Вы стыли,
Как в лапах кошки тельце воробья.
Ипатьев особняк затих, но следом
Сапожный шаг по лестнице наверх.
Хоть масками быть впору лицам белым,
В зрачках недавний злобный блеск померк.
Всех, пулями истерзанных, грузили
В фырчащий газолином грузовик,
Чтоб сбросить, как собак - те страшно выли,
И их забил безжалостно мужик.
Пытаясь скрыть расправу, в шахты старой
Глухое жерло сбросили свой груз,
Но слухи поползли вокруг опарой,
В плотине умолчанья строя шлюз.
Вы в шахте потревожили останки,
Подняли из сырых земных прорех,
Смотрели с ужасом: вода обмыла ранки,
Мощам нетленным уподобя всех!
Вновь кузов тряский, мрачная дорога,
Машина встала, в жиже накренясь,
И, чтобы скрыть все от людей и Бога,
Решили сбросить всех в болотной ямы грязь.
Сначала жгли их кислотой, бензином,
Двоих пытались даже расчленить,
Но хладные останки жертв невинных
Господь помог частично сохранить.
Тогда раздетых, в сини обнаженной,
В кислотных язвах, в струпах от огня,
Бросали, как умерших прокаженных,
Свою работу мерзкую кляня.
Кривились губы:...старый мир разрушим...
А что построите вы на чужих костях?
Метались над телами с плачем души,
И смрадом горклым дым кострища пах.
Их забросали в яме черным илом.
Марию с Алексеем ото всех
Подальше отнесли. Сокрыв могилу,
Не ставили заметных людям вех.
По верху ямы шпалы положили -
Так из жердей мостят в болоте гать.
Кто будет на дороге в жидком иле
Под шпалами покойников искать?!

Десятилетиями вас потом рядили -
Нет, не в героев, но не в подлецов.
Пытались вы, но память не убили,
Доставшуюся детям от отцов.
Вас родилА, вскормила грудью мать,
Но путь какой дано пройти вам было,
Чтоб нелюдями безвозвратно стать,
И чтоб душа в вас льда куском застыла?!
Вы можете оправдывать себя,
Вы можете содеянным кичиться,
Но, в Судном пламени в Вратах Седьмого Дня,
Пред вами оживут убитых лица!

            08.2016