Я иду через ивовый лес. У озера, что отражает внутреннюю тьму. Мне тяжело дышать. Мне больно. Невыносимо больно. Ивы режут кисти рук. Мне этого не выдержать. Но я иду. Иду во тьму за тобой, видя лишь очертания твоей тени. Иду во тьму, по щиколотку в озерной грязи. Иду во тьму... Ты сказал мне, что умер, словно солгал. Откашливаю жидкий закат. Сонные травы полосуют вены на ногах сотнями лезвий. Такими же лезвиями кажутся и ивовые листья. А ты далеко, и сколько бы я не шла, не бежала, твоя тень все дальше и дальше. На мгновение теряю из виду твою тень. Небо оборачивается ко мне в своем кровавом облачении. Солнце. Боль пронзает тело. Ребра сдавливает прохладное чувство. Я бежала по берегу, теперь я в воде. Выплевываю водоросли, и они меняют цвет, с приторно-зеленого, на привычно красный. Поднимаюсь на ослабевших руках. Но ты пропал, исчез.
- Где ты? Прошу, не оставляй меня!
Встаю обессиленная, поднимаю взгляд к жестокому солнцу, что испепеляет день, превращая озерную гладь в пожар. Твоя тень уже далеко, у самой кромки отражения.
- Нет, не сгорай в этом смертоносном закате, переполненном жгучим светом! Останься со мной, в нашей блаженной лесной тьме!
Горло сжимается в комья репейника. Глаза наполнены синей водой, в которой отражается твоя тень. Она приближается. Боль снова проникает в межреберье и я падаю в воду. Не могу больше выдерживать блеск солнца, его пурпурный свет. Дыхание прерывается, легкие наполнены другим пурпуром – кровью. И я лежу, смотрю под закрытыми веками на багровые оттенки отходящего леса. И чувствую среди этого головокружения твое прикосновение ко мне. Открываю потяжелевшие веки. Ты рядом со мной и держишь в озерно-холодных руках мое запястье, проводишь по коже бледными пальцами. Ты здесь, со мной. Больше не будет ни боли, ни страха. Сегодня продлится вечность. Долго смотрю в твои глаза, цвета ноябрьского неба. Затем закрываю свои, позволяя вечернему свету проникнуть под кожу, а озерной воде обнять тело. Зарываюсь лицом в ее волосы-волны. Твои прикосновения были лишь миражом, потоком водной глади и дуновением ветра.
- Существовал ли ты? Или был лишь одним из множества моих болезненных снов? Дурным и прекрасным видением в забытом осеннем лесу?
Пусть так. Но под моими веками чернеет. Кажется, в них забираются тени и прорастают на пленке зрачков. Тени проникают глубже, копошатся в горле и грудной клетке. Тьма обволакивает меня, и становится, как никогда, досягаемой.
- Если ты был реален, я не увижу тебя во тьме.
Но я слышу твой голос, шуршащий листвой в ушах, мягкий и теплый…
На том берегу тишины ты ждешь меня. И я иду за тобой, босиком по черной водной глади. Непроницаемой бархатной темноты.